Вторая рука

АВГАНИСТАН

Вызревали сентиментальные
ритмы восьмидесятых годов,
Советский Союз готовился заканчивать
свою войну в Афганистане,
и нас, школьников,
первоклашек или второклашек
одного из самых больших городов
этого самого Союза
попросили сделать подарок
детям Афганистана.

Подарком должны были стать
наши рисунки –
на них учительница велела
изобразить школьную линейку –
и письма с рассказами
о нашем житье-бытье.

Сложно сказать,
что имел в виду
человек, все это выдумавший:
утешить детей несчастной страны
образом мирного быта?
Покрасоваться перед ними
и перед их учителями?
Поманить перспективой
счастья и благоденствия школьной линейки советской?
Или, может, намекнуть нам самим
и нашим родителям –
не все, видите, у нас плохо,
не ропщите на СССР,
а то знаете, как оно иногда бывает…

Для рисунка я избрал
перспективу сверху и сбоку,
словно из дома напротив школы,
взял самые беспросветные карандаши –
черный,
серый,
водянисто-рыжий,
исцарапанно-фиолетовый,
темно-зеленый
и нарисовал линейку:
низенькую толстую директоршу
с микрофоном,
шеренгу учителей,
тоскливых учеников,
асфальтовый двор,
голый, как скалы Афганистана,
плакучие клены,
торец издательства «Прапор»
с малюсеньким окошком,
в которое ученики бросали
всякую
дребедень,
и серое чуть обвисшее здание школы
в недосталинском стиле.

Кажется, это было одно из моих
самых реалистических произведений.

Именно поэтому, наверно,
учительница,
страниц журнальных жительница,
взяла мой листок,
покачала головой сокрушенно
и сказала:
«Ну не посылать же такое
в Афганистан!»

И в самом деле.

Так что я с чистой совестью
и честно заработанной карандашами тройкой
мог смело идти домой,
думая о неизвестной мне стране.

Название ее, кстати,
в наших краях
произносили как Авганистан.

Может, это было бы интересно
кабульским или кандагарским детям?
Может, об этом
стоило написать в письме,
которое я забыл написать?

Прошу зачесть
этот стих
как запоздалое письмо
давно выросшим детям.

С наилучшими пожеланиями,
Ваш О.
Подпись, дата, место.
Исправленному – верить.

* * *
ну и ветер
даже в колодце вода
свои ребрышки
показывает

ВТОРАЯ РУКА

Почему у тех,
кто стоит возле рельс
и поездам салютует,
вторая рука
всегда за спиной?
Что они прячут в ней?
Украденные кольца Сатурна?
Мягкий камень?
Железную воду?
Чересчур мелкие страсти?

Но из окна поезда
не получишь ответов,
можно лишь продолжать наблюдать,
как те, что стоят возле рельс,
машут
уже следующим вагонам –
словно моют невидимое окно.

* * *
Мода колеблется, словно маятник
часов идиотских с цифрами только двумя
и пустым трамплином вместо кукушки.

Видишь, как в метро
мужские прически все время длиннеют,
почти уже догоняя
твою прическу.

И ты постепенно в который раз
превращаешься
из стремного нефора,
пидора,
байкера
(все через «р»)
в хорошего патлатого чувака
с забавной футболкой,
вместе с которым, может, даже когда-нибудь
неплохо было б вдвоем
опоздать на лекцию

Знойная река воздуха
бежит сквозь вагонные форточки,
мелькают станции,
мелькают пустые бутылки
из-под минералки.

Все меняется.
Но ни фига не течет.

                   Перевод с украинского Станислава Бельского