Война и мир

* * *
аты-баты шли солдаты
не ходи на войну сынок
не ходи на войну
умирать тебе не пришел срок
убивать тебе не пришел срок
во чужую не ходи сторону

аты-баты ружьями богаты
вот опять нескончаемый строй
одинаковых ног сапог
и безглазых лиц и бессловных ртов
не ходи на войну сынок

аты-баты сожженные хаты
кто в колонну тебя поволок
кто тебе затуманил глаза
брата брата убьешь на войне сынок
не ходи на войну нельзя

аты-баты – была считалочка наша когда-то
ты волшебный ребенок был
как я ждала, под сердцем носила тебя
а теперь у меня нет сил нет больше сил
левой-правой – ты повторяешь урок
день и ночь твердят солдаты урок
день и ночь твердят

вот у дерева кружит птица а гнезда-то нет
не зови птенцов не зови
нет птенцов как нет их простыл и след
как ты будешь ходить по земле сынок
как ты будешь ходить по крови

ты не слышишь меня ты идешь на войну
ты любил зверюшек и птиц когда-то
подбирал и выхаживал их если мог
а теперь сеешь смерть – говоришь – так надо
потому что команда – и аты-баты
проклинают ведь люди тебя сынок
да и я тебя прокляну

* * *
Мой дед Давид погиб в сорок втором.
Он был сапером – адова работа.
Могилы нет, не сохранился дом.
Погиб, отвоевав чуть больше года.

Жена и дочь остались, бог помог.
Хотя Давид не уповал на бога.
Он защищал от запада восток –
тогда не приходила смерть с востока.

А бабка умерла не так давно,
прожив почти сто лет. И дозу яда
хранила у себя: а вдруг войной
опять все рухнет. Чтобы Сталинграда

не видеть больше. Бабка медсестрой
работала тогда. В ее кошмарах
навечно поселились кровь и гной,
тела убитых, молодых и старых.

Я вижу бабку иногда во сне,
мы разговариваем с ней, чуть слышно.
А наяву – есть фото на стене,
военный орден, орденская книжка.

На фото выцветшем, как сквозь туман,
дед с бабушкой – живые, молодые.
Тарутино, Петровка, Аккерман –
вот это были их места родные.

По тем краям сегодня град ракет,
как в сорок первом, как же все похоже.
Я рада, что не видит это дед.
Что бабки нет в живых, я рада тоже.

УБЕЖИЩЕ

Убежище это успело меня изучить.
Конечно успело, ведь я здесь давно обитаю.
Поэтому вечером свет подается из лампы,
а утром к принятию света готово окно.

Узор занавесок подскажет любую мечту,
а если захочется плакать, на то и подушка.
Рядами построились разноязыкие книги:
бессменная стража моя охраняет меня.

Когда на экране пугающий триллер идет,
то комната эта подыгрывать действию рада:
шевелятся длинные тени, скрипит половица,
и капает тихо и жутко из крана вода.

Однако сегодня мне выпал особенный день,
и вместе со мной напружинилось это пространство.
Оно выгоняет меня, ведь оно понимает –
пора мне в дорогу, в большой беспорядочный мир.