В улье многолюдном

ИЗ ЦИКЛА “УВЕЛИЧЕННЫЙ МИР”

1
одна его нога стояла на правом берегу,
другая на левом (и правая не знала,
чего хотела левая), а между ними
проплывали суда, которые тоже
не могли решить, какая из ног правая,
и потому терпели кораблекрушения
одно за другим.
Вот таким слыл Колосс Родосский –
шестое чудо света.
Свет тогда, правда, был невелик,
потому и чудес хватало на всех.
Но потом мир стал стремительно
укрупняться за счет географических
открытий, чтобы так же стремительно
мельчать, стоило открытиям набить
оскомину. Оставив лишь тоску по чуду
в сердцах потерявшихся исполинов.

2
увидела двойную радугу,
вырвавшуюся Минервой
из головы Юпитера
и Афиной из черепа Зевса.
Они обещали двойную радость.
Неужели удастся купить к зиме
не только пальто, но и ботинки?

3
зашла в магазин
за булкой хлеба,
отдала кассиру
звонкую монету Атлантиды,
а он отказался пробивать чек,
а он отобрал хлеб мой насущный
и пригрозил полицией.
Пошла в соседний магазин,
чтобы купить себе зонтик
и защититься от хамства.
Протянула кассирше
хрустящую купюру Атлантиды,
а она разломала зонтик
и пообещала отправить
меня в тюрьму.
Встала я тогда на углу
самых оживленных улиц,
уводящих в будущее,
с плакатиком “Подайте
беженке из Атлантиды!”,
но в коробке у моих ног,
которая медленно наполнялась,
не оказалось ни одного доллара,
фунта, рубля, ни одной кроны,
а только валюта Авалона,
Гипербореи, Шамбалы и Эльдорадо,
не интересующая даже нумизматов,
заверяющих, что таких стран
не было и в помине.

ЛАТИКЛАВИЯ

Некто из заколдованной страны,
до которой даже Евросоюзу
нет дела, просит милостыню
в стокгольмской электричке.
“En krona, tack!” – угрожающе
вскрикивает он, потрясая
бумажным стаканчиком
и фотографией чужих детей
без рук, без ног и без голов.
Ему дают или не дают крону,
а за ним уже спешит второй,
третий соотечественник
с теми же аксессуарами
и обязательными широкими
пурпурными полосами
на спортивных штанах. С теми
самыми полосами, что раньше
можно было увидеть лишь
на туниках римских сенаторов.

* * *
Под каблук яичной скорлупою
снег летит, давить его не трудно.
Странно, что стою почти живою
в центре мира, в улье многолюдном.

Памятник, меняющий личины,
город, что без рыцарских доспехов,
бьется с горизонтом без причины,
сотрясая будущее эхом.

Жалят слезы, отсырели скулы,
не зажечь уже о губы спичку.
Ничего не слышно из-за гула
времени, закрытого в кавычки.

То, что проступает, проявилось,
то, чего не видно, взрыв готовит.
Так засыплет вдруг Господня милость,
свет небесный, ангельская совесть.

ПОДНОГОТНАЯ ПЫЛИ

Полное собрание арамейской пыли
на дороге, ведущей в Дамаск,
где следы ног, копыт и колес
сохраняются примечаниями к снам,
что случаются у талмудистов и шпионов.