Странные стихи

АВТОДИАЛОГ

– Ещё блеснёт любовь, и жизнь мне улыбнётся,
И музыка придёт, и выстроится дом…

– Ну, что же, птичка пой, пока ещё поётся,
Обманывай себя надеждой на потом!

– Нет, не сгорит корабль, не заплутает в дыме
И новый курс найдёт усилием души!

– Чужие острова населены чужими.
Чужие берега лишь в сказках хороши…

– А времечко бежит, и год подходит к стуже,
И польза от надежд – как пламя изо льда!

– И всё же, птичка, пой, пока не стало хуже,
И слаще ложь в “потом”, чем правда – в “никогда”…

ФЕВРАЛЬ И ПТИЦА

А этой птице крылья не нужны,
И зря она их в клетке распростёрла.
Она живёт, чтоб призрак тишины
Бежал её серебряного горла.

Там, за окном, – унылая метель
И серый сумрак в каменных кварталах,
А здесь живая чудная свирель
В нежнейших перьях – розовых и алых.

И с ней мы позабудем про февраль,
Про колкий снег и зябкую простуду.
Мы сядем в круг, мы с клетки снимем шаль,
Слух обратим к сверкающему чуду.

Спой, птица, нам, как пела ты всегда!
Лей звуки из хрустального колодца!
Твой сладок хлеб, твоя свежа вода!
Но что-то нынче птице не поётся…

ВАЛЬС ДЛЯ АВТОБУСНОГО МАРШРУТА № 301 “АФУЛА – ХАЙФА”

Этот вальс – до озноба в груди и спине –
Мне явился в автобусе, в дальней стране,
Куда жребий нелепый зачем-то занёс
И которая мне непонятна до слёз.

Я живу, я дышу, а меня будто нет.
А недавно приснилось, что я – чей-то бред…
Ох, уж эти мне сны без концов и начал!
Но меж явью и сном я тебя повстречал.

Мне за сорок. Влюбляться на этой меже –
Всё равно, что упасть на крутом вираже,
Всё равно, что домой возвратиться с войны,
Когда дом твой разрушен и камни черны…

Ты вошла. Ты была далека-далека.
Но в чужой полутьме мне сверкнула рука,
Но не лаком ногтей и не жёлтым кольцом,
А как звёзды мерцают морозным лицом.

И послышались звуки, тихи и легки…
Пела первая нота явленье руки,
А потом зазвучали лицо и глаза,
И я что-то спросил, и я что-то сказал.

И автобусный гомон померк и затих,
И солдаты уснули на креслах своих,
И старуха, древней, чем Давида печать,
Перестала набором браслетов бренчать.

И автобус поплыл мимо звёзд-маяков,
Мимо встреч, телефонов, дождей и стихов,
И звучало так ясно в касании рук,
Что не нужен тебе ни любовник, ни друг,

Что я должен понять – и исчезнуть, уйти
С твоего так привычно-простого пути,
Что нет места двум судьбам в единой судьбе…

…Никуда нам не деться – ни мне, ни тебе.

ВОРОН

Разрушились царства, порвались границы,
Брат вышел на брата, и пала беда…
И ворон – больная, ослепшая птица –
Твердил, обезумев, своё “никогда”.

Метались старухи на чёрных перронах,
Несли одичавшие их поезда,
И плакали дети в товарных вагонах,
И ворон безумный кричал:
.                                               – Никогда!

Луна багровела на небе вечернем,
А ночью плясала косая звезда,
Как пьяная девка в дорожной харчевне,
И ворон кричал:
.                         – Никогда! Никогда!

…Нас предали трезво, спокойно, умело.
Нас гнали, как с пастбищ чужие стада,
И мы уходили в иные пределы.
И ворон безумный кричал:
.                                               – Никогда!

Чужие ночлежки. Чужие столицы.
Чужие объедки, чужая вода…
– Когда ж возвращаться? –
.                                       спросил я у птицы,
И выронил ворон опять:
.                                           – Никогда!

Тебя отыскал я. Пространство распалось
И заколебалось, как рябь у пруда.
И мне померещилось, мне показалось,
Но ворон… Но ворон кричал:
.                                                    – Никогда!

И вспомнил я то, что с проклятием схоже:
“Оставь упованья вошедший сюда”.
Но, может быть, может быть… Господи, может!…
…Не может. И ворон кричал:
.                                                   – Никогда!

Опять засыпаю. Всё пусто и голо –
– и стены, и стёкла, и ночь, и года…
Приснился мне город, цветной и весёлый,
И сгинул, и ворон кричал:
                                            .  – Никогда…

СТРАННЫЕ СТИХИ

На излёте жаркого тумана
И ещё не размыкая рук,
– Я хочу стихов,
чтоб было странно… –
Медленно она сказала вдруг.

Как-то непонятно поглядела,
Будто что увидела в окне,
Снятое и смятое надела
И ушла. И странно стало мне…

…Я шагнул за дымчатые грани
Горизонта, где дурман-трава
Распускает по небесной ткани
Синие дремотные слова.

Я спустился в сумрачные глуби,
В гибельный, обманчивый уют,
Там, где волн бесчисленные губы
Плачут и о вечности поют.

Я ушёл в подземные стихии,
В чёрный антрацит и белый мел…
И об этом ей писал стихи я,
Потому что я её хотел.

А она под вечер прилетела,
Лёгких тканей обронила прах
И уже не скоро их надела,
И не вспоминала о стихах…