Разговор с мертвыми

* * *
через час, прежде чем рассветет, город будет стерт залповым огнем –
сообщил посланник, сидя у костерка –
и наступила пауза

он, не спеша, выгребал ложкой разогретую для него банку тушенки
раздавался лишь стук по жестяным стенкам и дну

…

я налил ему кипятку в кружку и спросил –
а если там найдется пятьдесят праведников?

он ответил –
если найдется пятьдесят, город будет спасен

…

и начался торг – сдержанно-напряженный
где каждое слово просчитано, как бросок по открытой местности к ближайшей воронке

даже если найдется в нем десятеро –
сказал, наконец, пришедший, сделав последний глоток
благодарно кивнул и выбрался из окопа

…

я смотрел, как он удалялся, не оставляя следов на снегу
и чувствовал, что нужно сказать что-то еще, что нельзя отпустить его просто так

и крикнул –
а если не найдется ни одного?

…

он остановился, но ничего не ответил

спросивший напряженно ждал – но стоявший молчал
и его молчание входило в душу как лезвие откровения
о том, что ответ нужно найти самому

и что времени осталось всего ничего

* * *
кто вы?

…

сегодняшняя партия расстрелянных

…

что объединяет вас?

…

не знаем
мы впервые увидели друг друга на краю рва

…

там, внизу, сейчас читают ваши имена по спискам
что общего у вас с читающими?

…

не знаем
это совсем другое время и другие люди

…

одновременная насильственная смерть не объединила вас?

…

нет

мы все из разных миров
равнодушных или враждебных друг другу

…

нужно найти что-то общее между вами
от этого зависит, будет ли дальше что-нибудь еще

кто-нибудь знает ответ?

…

мы созданы по Твоему образу – ответил некто
прикрывая ладонью выбитый пулей глаз –

каждый из нас, каждый из тех, кто в нас целился –

все созданы по Твоему образу
даже если никто не знал и не помнил об этом

…

ты веришь, что сказанного тобой достаточно для того
чтоб разговор был продолжен?

…

верую, Господи

ПРОЗРЕНИЕ

у каждого свой опыт –

у того, кто живет в безопасности, и у того, кто заперт в осажденном городе
у того, чье жилище пощадили снаряды, и у того, чей дом разрушен до основания
у того, кто продолжает жить на своей земле, и у того, кто был вынужден стать беженцем
у того, на чью страну напали, и у того, чья страна напала на другую –

опыт неизъяснимый, словно откровение на ином языке

…

и каждого ждет путь, который необходимо пройти
чтоб прочесть свое имя на белом камне –

имя, которого не знает никто, кроме того, кто получает

…

лишь узнав свое настоящее имя, путник увидит
что его повесть для многих таких же оказалась насущной как хлеб и вода

КАИН ГОВОРИТ АВЕЛЮ

тебе запрещено быть, ты – инаковый
но ты есть, и ты – преступник:
ты нарушил предписание к небытию, являя себя

виноват не ударивший, а тот, кто рухнул к его ногам –
он не был таким, каким нужно

…

где брат твой?
не знаю, о ком меня спрашивают

чужой остается чужим, пришелец – пришельцем
сторож ли я тому, кто вошел в мир моих привычных понятий
и открыл двери вовне, впуская знобкий сквозняк? –

шепчу, счищая пучками травы темные капли с одежды и рук

…

блокируйте аккаунты, баньте всех, кто не свой
модераторы, проверяйте надежность фильтров!

тот, кто согласен со мной – тот мне брат, и сестра, и матерь
мой внутренний голос звучит снаружи, получая заслуженный лайк –

чужих меж нами нет
мы все друг другу братья
под вишнями в цвету[1] –

и сок, мерцающий в праздничной чаше, столь же темен
как тот, что стекал по пальцам, сжимающим камень

[1] Кобаяси Исса.