Открытое письмо Алексею Цветкову и в редакцию журнала «Интерпоэзия»

Дорогой Алексей Петрович!

Пишет Вам старый Ваш знакомый Ремонт Приборов. Вы, должно быть, моих последних стихотворений не читали, да и немудрено: уже который год обещают мне выпустить в свет книгу моих избранных «опусов» в издательстве ОГИ, а воз, как говорится, и ныне там! Должно быть, господам издателям не удается впрячь в него коня (современный мир капитализма) и трепетную длань (лирического поэта), но я не жалуюсь. Обидно только, что других поэтов, куда менее даровитых, чем ваш покорный слуга, все-таки издают, а некоторых, отмеченных печатью истинного таланта и служения, пытаются замолчать, или заставить замолчать, что, в сущности, одно и то же.

Опасаюсь, впрочем, что дело тут не столько в разной степени божественного дарования, сколько в причинах, имеющих лишь весьма косвенное отношение к высокому миру Поэзии.

Ведь в прежней России Поэзия уважалась, а иногда даже становилась краеугольным камнем. А в нынешней России, несмотря на все самоотверженные усилия Владимира Владимировича ПУТИНА, Юрия Михайловича ЛУЖКОВА и Дмитрия БЫКОВА, процветает наплевательское отношение к искусству, особенно к стихотворному. Население, охваченное потребительской лихорадкой, заимствует жизненные идеалы у граждан США и других агрессивных стран, известных своим культом доллара, а в последнее время – и евро.

И вот что подозреваю в ходе размышлений во время старческой своей бессонницы: издаются лишь те поэтические книги, которые тщатся подорвать традиционные устои великого русского народа! Разрушить его обычаи, заставить одеваться по-немецки, питаться супом из моллюсков и подогретыми собаками! Читать еретическую Лютерову Библию и богопротивное сочинение «Гарри Поттер и код Да Винчи»!

Этим целям, боюсь, служит и так называемая современная поэзия, которую насаждают так называемые издательства с кощунственными названиями типа «Пушкинский Фонд», ОГИ («Объединение гомосексуалистов-иностранцев»), «Вагриус Бахчанян» и т.п.

Простите меня, старика, за затянувшееся «предисловие», но уж очень о наболевших, можно даже сказать, «проклятых» вопросах идет речь. Сегодня они, конечно, вряд ли кого волнуют, кроме отживающих свой век патриотов Родины. А ведь было время, когда и мы с Вами, Алексей Петрович, угощались национальным великорусским напитком на известной тушинской жилплощади, и Вы тогда еще не были озлобленным эмигрантом, поносящим все российское, и тоже задавались этими вопросами («Кто кого?», «Что делать?», «Кто виноват?», «Как нам реорганизовать Рабкрин?»).

В нынешние же годы Вы, уважаемый Алексей Петрович, к сожалению моему, тоже влились в плеяду тех поэтов, книги которых пригреты на груди вышеупомянутыми издателями в видах поощрения модернизма и бездуховности. Горько мне заявлять об этом прямо Вам в глаза, однако недаром воспитан я комсомолом и партией в духе честности и откровенной самокритики. С этими заветами я не расстанусь ни за какие гамбургеры с камамберами, ни за какие шпикачки и кнедлики, на которые Вы, извините, променяли почти все святое!

Прошу Вас только не обижаться, не принимать слишком близко к сердцу мои откровения. Сорвалось с языка, простите. Я не для того пишу, чтобы Вас оскорбить, а исключительно рассчитывая Вам помочь исправить свои поэтические ошибки и радостно вернуться на путь истинный.

Книгу Вашу «Шекспир отдыхает» я открывал, оживленно предчувствуя радость встречи со старым другом и товарищем по поэтическому цеху, с тем Поэтом, перу которого принадлежат такие волшебные, не побоюсь этого слова, строки, как «Нет особого вопроса в рассуждении простом», или «Лишь копытом землю роет, да пугает детвору», «Измерена жизнь славянину». Чувство безнадежного разочарования охватило меня по прочтении этого проамериканского, антирусского, упадочного сборника, где прогрессивный писатель Шекспир, известный своим демократизмом, отдыхает почему-то на лучшей из двух кроватей. Я отложил ее в сторону, решив не огорчать Вас своим непросвещенным суждением.

Однако же, приобретя на свою скудную пенсию очередной выпуск журнала «Арион», обнаружил там статью о вашем сборнике, написанную известным литератором Диалогом Платоновым, лауреатом «Узбекской премии» прошлого года за лучший «Ташкентский роман», написанный на таджикском языке. Вы, должно быть, незнакомы с этой рецензией, а жаль! Даровитый узбек, не посвященный в ухищрения сегодняшних бессовестных модернистов, читает Ваши стихи свежими глазами, выносит здравые суждения рядового читателя. Да, рядовой читатель ленив и недалек. Но ведь Вы не будете спорить, уважаемый Алексей Петрович, с афоризмом великого Некрасова, который однажды обмолвился в том смысле, что стихи пишет народ, а мы, поэты, их только аранжируем?

Вот и у меня, добросовестного и патриотического литератора, «по мере вникания в новую книгу Алексея Цветкова чувство недоумения не исчезло, а зато сгустилось в несколько вопросов».

Справедливо отмечает Диалог, что «с первого стихотворения до последнего» в сборнике «перемалываются одни и те же образы, приемы, настроения. Езда без пользы. Лицо без глаз. Полые плащи. Тела без кожи. Анатомический театр». Я бы добавил особенно возмутившую меня строку про то, как «развернули – и пусто внутри». Если меня, по Вашему неудачному выражению, развернуть, например, для удаления аппендицита, то внутри обнаружится весьма стройное устройство человеческого тела, такие органы, как печень, селезенка, легкие, а главное – сердце, тот удивительный мотор, который не только перекачивает кровь по венам и артериям, но и заставляет нас любить Поэзию. Зачем же Вы называете это чудное устройство «вредным истопником»? Откуда в Вас этот пессимизм на грани злопыхательства? Если Ваша жизнь космополита и атеиста не удалась, то зачем же навязывать этот упадок сил ни в чем не повинному читателю?

Удачно припечатал Вас молодой таджикский писатель и там, где ставит вопрос об идее Вашей новой книги. «При всей выспренности пастернаковского “Ты – вечности заложник У времени в плену”, в нем все же есть некая, пусть и не очень новая, идея; но что есть в: “ты вечности всей подневольный гонец”?» К тому же с жабрами! Как так! Да, если Б.Л. Пастернак оптимистичен, то Вы – безнадежно пессимистичны в этих стихах, как, впрочем, и во всех остальных. Или такие стихи:

Дробная россыпь черных грачей в ландшафте
Или людей впереди один на лошадке
Это к нему с виноградного склона слева
Скачет ручная серна и машет дева
Лен полыхнет синевой озаряя твердь
Посох коса и страннику имя смерть

– что это, если не словесный сор, наскоро наживленный на рифму и назойливую звукопись?

Вы в своих модернистcких упражнениях даже на ПУШКИНА поднимаете свою окровавленную руку. Но ПУШКИН «глаголом жег сердца людей», а Вы себя прямо разоблачаете: «пусть не пророк».

И даже свою любимую бездуховную Америку Вы оклевещиваете в этой книге. Ваша некрасивая героиня одного стихотворения, разочаровавшись в расизме и эксплуатации, даже уезжает в Камерун!

«А в целом – впечатление искусственности, распада поэтического текста, словесной и смысловой ткани…»

Вот, Алексей Петрович, на какие избранные места из статьи талантливого ташкентца хотел обратить я Ваше внимание.

Конечно, у Вас или Ваших друзей-модернистов найдутся и аргументы в Вашу защиту. Вы можете подчеркнуть, что «мрачность», в которой упрекает Вас Диалог Платонов, не является недостатком поэзии, сославшись на таких буржуазных мракобесов, как Баратынский или Тютчев. Вы отважитесь даже высказаться в том смысле, что «смысл, драматургию и композиционную выстроенность», в отсутствии коих упрекает Вас доброжелательный критик, в этих стихах отыскать нетрудно, если прочесть их с должным вниманием. Будете уверять, что страшный век заслужил страшных, разорванных стихов (Баратынский отдыхает). И, наконец, сошлетесь на беззащитную лирическую струю, чистую печаль по утраченным местам и временам, которая занимает в книге совсем не последнее место, противостоя стихам о распаде.

Но все это будет демагогией, дорогой Алексей Петрович! Я Вам просто, по-стариковски скажу, цитируя того же ПУШКИНА:

Нет, если Вы небес избранник,
Свой дар, божественный посланник,
Во благо нам употребляйте:
Сердца собратьев исправляйте.
Мы малодушны, мы коварны,
Бесстыдны, злы, неблагодарны;
Мы сердцем хладные скопцы,
Клеветники, рабы, глупцы;
Гнездятся клубом в нас пороки.
И Вы могли без стыда
Давать нам смелые уроки,
А мы послушаем тогда.

Учитесь у ПУШКИНА, следуйте его примеру, а про модернизмы свои забудьте – и старик Приборов первый протянет Вам руку уважительного жеста!

С профессиональным приветом

РЕМОНТ ПРИБОРОВ