Когда кончается кассета

* * *
Я – то, что слепит парикмахер
с его критерием «красиво»,
я – то, что думает философ,
и то, что скажет телевизор,
с патриотическим размахом
жжот диктор – что твоя крапива,
и доктор задает вопросы
и пульс считает с важным видом.

Чума на оба ваши сайта.
Трезвею. За окном светает.
Как пахарь, битва отдыхает,
аптека на углу закрыта.
Угрюмый дворник из горсада
сказал незначащую фразу,
и я его узнала сразу –
японский Фауст Ёсихиде.

Так дышат углекислым газом,
так совершают харакири,
так окончательно и сразу
выводят – дважды два четыре,
когда кончается кассета –
и нервно щуришься от света…

* * *
После долгой ядерной зимы
в кинозале зародились мы.
На вокзале для двоих в дыму
осторожно выползли во тьму.

Поднимали головы кусты,
тротуар немного поостыл.
Можно мир расставить по местам.
Осознает лишь один из ста.

Дальше будем жить, нам хоть бы хны.
Только чтобы не было войны.

Если поделить
на всех страну –
каждому
достанется квартал.
Мы и тут
придумаем войну –
между тем, кто бел,
и тем, кто ал.

* * *
Исход, большое бегство – от страны,
перед которой больше не вольны,
которой слишком много нас – живых,
как ветоши, как грязи, как травы.

Утешь меня, случайный снегопад,
скажи, что даже эта боль – пройдет,
нарыв дозреет, кончится вот-вот
безумье мира. Буду невпопад

молчать, ругаться, ссориться, рыдать…
Нормальным не дано предугадать
ночной очередной армагеддон,
полеты хищных птиц через кордон.

Нас будут ненавидеть – до поры.
Потом созреют новые миры…