Еще один способ говорить

В аннотации заявлено, что книга[1] является своеобразным взглядом на русский верлибр изнутри его самого: в нее вошли не только стихи, но и ответы поэтов на вопросы составителя. То есть перед нами не только поэтический продукт, но и рефлексия верлибристов по его поводу. Авторами предпринята попытка осмыслить ситуацию с современным русским стихом (увы, время сейчас такое, что приходится добавлять – какова она была на 2021 год).

Для размышлений было предложено два вопроса: «Что происходит сегодня с русским верлибром?» и «Какое место занимает верлибр в вашем творчестве и творчестве близких вам авторов?». Ответы иногда оборачивались подробным экскурсом в историю русского стихосложения (Владимир Губайловский, Данила Давыдов). А реплики некоторых авторов, например Инги Кузнецовой и Татьяны Щербины, были до того образны, что сами могли бы называться стихотворениями. Или вот, Мария Галина: «Я понимаю, что есть определенная усталость от метра. Парадокс в том, что и от верлибра, как мне кажется, уже есть определенная усталость». Это не только точное и неожиданное теоретическое замечание, но и афористичный верлибр.

В оформлении книги использована картина Ольги Розановой «Беспредметная композиция» (1917). Невольно возникает мысль, что в массовом восприятии верлибр имеет (до сих пор, и это через полторы сотни лет с момента появления в русской поэзии!) много общего с абстрактным искусством – тоже что-то малопонятное и простыми словами не объяснимое. В кухне на стену не повесишь, в метро не почитаешь.

Листая книгу, убеждаешься, что многие авторы (Андрей Василевский, Лилия Газизова, Дмитрий Григорьев и другие) как раз стараются избежать демонизации верлибра, показать, что это лишь поэтический инструмент, равноценный силлаботонике. Как написала Нина Александрова, «не самоцель, не вызов обществу, а просто еще один способ говорить, ничем не хуже и не лучше остальных». А вот Алексей Алехин возражает: «Русский верлибр пока что так и не стал вполне равноправной системой стихосложения». С ним согласен и Андрей Сен-Сеньков: «Русский верлибр по-прежнему продолжает борьбу за право считаться немаргинальной территорией поэзии».

Действительно, сам факт появления такой внушительной антологии – доказательство того, что верлибр еще не нашел свою тихую гавань и продолжает громко отстаивать свое право на место под солнцем. Ведь для подобного сборника силлаботоники формального признака ритма и размера было бы мало, понадобился бы еще какой-либо объединяющий принцип.

Составитель Лилия Газизова собрала под одной обложкой 52 автора: читателю (и критику) требуется долгое дыхание. Такой богатый спектр авторских манер создает удивительно красочный поэтический «ковер». Цитации тут достоен каждый. Вот первое, что открылось, Валерий Земских:

*  *  *
Вот мы и пришли
Никто и не ждал
Да и некому ждать
Мы сами не верили в это
Но всё же пришли
Пустынно
Эхо молчит
Не видны миражи
Сколько лет торопились
Плутали
И всё же пришли
Мы и не ждали что встретят
Ведь мы не туда собирались
Но что с нами делать теперь
Что нам делать
Мы уже здесь
Горы рассыпались в прах
За нами пустыня
Мы пришли и ни звука
Лишь пятнышко тени
От скарабея

Здесь нет единства ни в чем. Общее только одно: для этих стихотворцев верлибр является особо ценным способом поэтического высказывания. Все они – с уклоном в ту или иную сторону – утверждают эту ценность самим фактом своего участия в антологии. Таким образом, приходится констатировать, что долгие споры о «поэтическом статусе верлибра», уже перешедшие грань серьезности и ставшие предметом мемов и шуточек, все еще ведутся, и все еще интересны, как минимум участникам этих споров.

Для некоторых авторов верлибр – ничем не ограниченная форма, до такой степени, что впускает в себя и элементы размера, и внутреннюю рифму. Таковы стихи Сергея Бирюкова, Инги Кузнецовой, Андрея Коровина, Хельги Ольшванг, Елены Фанайловой. Есть авторы, тяготеющие к многословным текстам с элементами нарратива (Ольга Брагина, Марианна Гейде, Анна Голубкова, Екатерина Симонова). Фаина Гримберг, Дмитрий Данилов, Евгений Никитин, Владимир Тучков пишут верлибром целые поэмы. Есть и минималисты (Алексей Алехин, Иван Ахметьев, Андрей Василевский, Александр Макаров-Кротков, Алик Якубович).

Для некоторых верлибр – единственно возможный способ творчества (Андрей Егоров, Александр Иличевский, Лариса Йоонас, Ирина Котова).

Владимир Козлов и Ольга Брагина подчеркивают близость верлибра и живой речи. Об особой искренности верлибра говорит Виталий Пуханов. О «преодолении языка как ходульной инерционной системы» – Нина Александрова. Для Дарьи Суховей верлибр – возможность порефлексировать о его форме, Арсен Мирзаев и Аркадий Штыпель используют графический потенциал записи стиха. Поэты включают в свободный стих элементы фантастики (Марианна Гейде), ориентализма (Вадим Муратханов, Санджар Янышев). Но при всем различии эстетических подходов авторы вновь и вновь в один голос повторяют: верлибр перестал быть сугубо оппозиционной формой, он уже пару десятилетий легитимен и привычен русскому уху.

Действительно, самые удачные стихотворения в книге – такие, за чтением которых увлекаешься и перестаешь анализировать, какая форма перед тобой. Меня лично это полное погружение в поэзию настигло не раз. Например, при чтении «Господи, как я хочу начать сначала!..» Андрея Грицмана или «Помоги мне смириться…» Владимира Губайловского, «Бандалик» Санджара Янышева или «От ее единственного поцелуя…» Вячеслава Куприянова:

*  *  *
От ее единственного поцелуя,
прежде чем умереть,
он долго старался выжить,
прикладывал к губам снег, полынь,
прикасался к белой коре березы,
ночами блуждал, искал озёра,
настоянные на корешках упавших звезд,
в туман закутывался,
лечился дальней дорогой,
сном, в котором она была похожа на многих, –
его долго выхаживали другие руки,
его заговаривали другие губы,
ему прописывали шум прибоя, звон посуды,
и он очень долго старался выжить,
и всё-таки лет через сорок умер,
так и не успев почувствовать перед смертью,
то ли теперь наконец они будут вместе,
то ли только теперь
они навсегда расстались.

Читая огромный объем текстов, представляющих срез поэзии на 2021 год, невольно пытаешься обнаружить какие-то признаки, предзнаменования, лирические предвидения того страшного, что происходит с нами сейчас. Во многих стихах такие знаки грядущего можно обнаружить – например, у Ирины Котовой, у Данилы Давыдова, Виталия Пуханова.

Чего нет в этой книге, так это навязчивой «актуальной повестки», нет увлечения «лирической свободой», переходящей в анархию и беспредел, нет «прозы» в дурном значении этого слова. Безусловная заслуга в этом принадлежит составительнице, Лилии Газизовой, справившейся со своей задачей на высокопрофессиональном уровне.

Сергей Круглов замечает: «Маркер верлибра – свобода, и в век разномастных, тотально усиливающихся несвобод он дополнительно ценен нам еще и этим». Так что сходятся такие разные авторы в главном – верлибр дает возможность почувствовать себя абсолютно свободным. Это то, чего нам сейчас так не хватает. Свобода может быть ограничена лишь волей автора. Антология – еще одно доказательство этому.

[1] Современный русский верлибр: Антология / Сост. Л.Р. Газизова. – М.: Воймега, 2021.