Счет

* * *
Вот в радости стоит еще живое,
а вот подернуто сердечным страхом.
Растянуто безлюдье мировое,
сперва проймет, а после станет прахом.
Ни одному не даст облокотиться –
солома неба, прелые попоны,
у Бога никуда не закатиться.
Овечки дней трусят в свои загоны.

СЧЕТ

Имена любви надвину
           .на подушки. Черный день.
.                   Света мраморная осинь,
жизнь видна наполовину.
За портьерой черный профиль:
.           жил да был король-олень,
.                   но сорвался миру в плен,
голень сбил, изранил спину.
Лапы задние волочит
.           тигр: по шкуре ил и снег,
.                   уцелеет или нет,
пропадет или проскочит?
Я не сплю, я собираю
.           всех стучащихся в ковчег.
.                   Десять тысяч сорок семь –
в эту ночь, – чей иск просрочен.

ЛЮБОВЬ

Холодного света
нью-йоркский подвал
опять о тебе горевал.
Мне это сказали кусты под окном,
настурции в доме одном.
Мне это писали орешник и дрозд,
трава, золотая от звезд,
и поздние листья
с малиновым дном,
и розовый чай между снегом и сном –
ведь ты никогда не умрешь.
И я выходила курить под окном,
к настурциям в доме одном.
C лихим человеком
в дурной разговор –
и листья с дороги сметала во двор:
как будто бы большего ждешь.
Пока не узнала,
как камни в саду
и звезды на небе, и ставни в пруду
блюдут свою жалкую ложь.

* * *
Счастливое утро в Берлине.
Ты спишь, на подушке руки
едва уловимой теченье,
едва уловимой
русалочьей зимней руки.
Я в воду вхожу.
И чувствую плавно и сильно
судьбу и влеченье –
и проще второе.
Нет… кажется, оба легки.

* * *
Святые Лоуренса, да и сам он
проходят по вечерам
.               к источнику.
Я – наклонясь, читаю по травам,
я понимаю по дням недели.
Можно отнюдь не знать о сражении,
путаться в знаках «больше»
.               и «меньше» –
здесь, где кончается свет, у каждого
есть перед всеми свои преимущества.
Вильмали вяжет ночными спицами,
Мэтт укрепляет
.               пальмовые горшки.
Я – поспеваю за тобой, моя радость,
как будто бы жизнь
.               никогда не кончится.

* * *
ты должен быть один, ты должен быть,
в рожденье обрезать сухую нить –
отчаиваться громогласно,
перемогать, когда невмоготу:
вода в подвале, волос на свету и –
внутренняя жизнь прекрасна.