Памяти Анны Яблонской

Виталий Науменко, Виктор Iванiв

Когда хоронишь людей старше себя, это, при всем ужасе самого обряда и невозможности расставания с тем или иным другом, подсознательно, в молодости особенно, воспринимается как нечто почти естественное: «Мне время тлеть, тебе цвести». Безжалостные строчки, если вдуматься. Как и «В гроб сходя благословил» – как легко и играючи сказано.

Хоронить тех, кто моложе тебя, куда страшнее. Остается зазор нереализованности, непрожитости, невозможности понять, к чему человек шел и чего мог бы достичь.

В аэропорту Домодедово 24-го января одной из погибших при теракте стала 29-летняя Аня Яблонская – драматург, поэт, автор «Интерпоэзии»[1].

Память – она прорастает, она не линейна, это что-то вроде вспышки, прорвавшихся из подсознания фразы или картинки. Высветляются мелочи, о которых ты вроде бы уже давно забыл, обрывки бесед, которые должны были бы бесследно исчезнуть, настолько они незначительны.

С Аней мы чаще общались виртуально, потому что она жила в Одессе, я в Москве. Все эти разговоры, а больше споры, не имели никакой приземленной подоплеки, нам было интересно обсуждать только то, что нас волнует за пределами быта, – уж не знаю, плохо это или хорошо.

Я поминутно помню, как встречал ее в том же «Домодедово» несколько лет назад. Помню ее растерянность перед огромной и непонятной для дебютантки Москвой. Первую ее премьеру. Премьеру на коленке, потому что тогда ее драматургия была совсем детской. Начинала она со стихов, но очень быстро поняла, что ей нужно совсем другое: не локальный успех в Одессе, а книжек там, кажется, вышло несколько, и они имели успех. Ей нужно было пространство. И театральное оказалось впору.

Насколько Аня была внешне хрупкой, настолько же неуступчивой, деятельной, уверенной в своем будущем, в своей удаче она была внутренне. Ее видимая неотмирность нисколько не противоречила огромному желанию реализоваться здесь и сейчас. Она это успела. А дальше нелепость, не фатальность.

Виталий Науменко

 

Виктор Iванiв

НА СМЕРТЬ АННЫ ЯБЛОНСКОЙ

Говоришь объедающий голод
говоришь что все просчитал
и енота ожоговой трогая
из плоящейся раны достал

и на древо с его каруселью
календарик дареный глядит
над сушеною ссученой елью
той что буквой засохшей кроит

если мясо жидкое ликов
заголенною сталь охладит
или лунных гурьба базиликов
столбовых дворняг аппетит

если сквозняки коридоров
насыщаются банным листом
что на сонные лбы жидоморов
налепляют прогорклым бинтом

если с фартука богоматерь
на доске разрубает ножом
чтоб потом разворачивать скатерть
на ковре самолете чужом

то под этим столом наши дети
всех хватая за ноги смеясь
всех разъятых нецелых раздетых
призывают на смертную казнь

то молельщик свой лоб разбивая
или вечную муку суля
из гортани что мы не узнаем
папироску мусоля шмеля

из бездонного с горлышком битым
эту муку насыпь Водолей
и в обглоданное копыто
нам святой водицы налей

и осколками истукана
и колосья райских дубрав
пожегоша их и охрану
став гремучим порохом прах


[1] http://magazines.russ.ru/interpoezia/2008/3/ia11.html

 

Предыдущие номера
2005
2
2006
2 1
2007
4 3 2 1
2008
4 3 2 1
2009
4 3 2 1
2010
3 2 1
2011
3 2 1
2012
4 3 2 1
2013
4 3 2 1
2014
2 1
2015
4 3 2 1
2016
4 3 2 1
2017
4 3 2 1
2018
4 3 2 1
2019
4 3 2 1
2020
4 3 2 1
2021
4 3 2 1
2022
4 3 2 1
2023
4 3 2 1
2024
1
Предыдущие номера