Фонарик

СЧАСТЬЕ

Пока враги кряхтели с тыла, страна ощупывала дно,
казалось, счастье рядом было, но было ли оно – оно,
не унимался зуд подкожный предчувствием иных забот,
придется подождать, возможно, еще немного – и вот-вот,

а в будущем усталый хакер, на Марсе подхватив гастрит,
пошлет свою эпоху на хер и в нашу лыжи навострит –
включая аварийный пеленг, успеть бы смельчаку напеть:
чтоб разумел сначала перед не удивляться и терпеть,

чтоб на заре, умывшись щами, начальство посылать в качель,
не обращать на обещанья любимых женщин и врачей,
не спятить вдруг от жажды мести, расходуя полоний зря,
всегда в одном и том же месте бросать понты и якоря,

забыть в поход любимый свитер, сыграть на спички в дурака,
поддаться чарам леди Винтер, свинтить в итоге, а пока
трещит на батарее «Прима», хрипит на записях Вудсток,
и счастье пролетает мимо, как рейс Москва–Владивосток.

МАРЬЯЖ

Разрычались тигры лобной доли –
это что за цирк из тупика,
коротаем игры доброй воли
картами краплеными пока,

зачитавшись мыслями чужими,
вспоминаю сплав по Колыме,
и глазам усталым при нажиме
тесно, будто тесто в голове,

на меня валеты все похожи,
только даму в масть не нахожу,
как горячий воск течет по коже,
водка в бархат пива – по ножу,

аисты творят венец терновый,
утренний в телятнике восторг,
и горит зарею Ивановой
Машенькой зареванный восток.

ПЕТЛЯ ВРЕМЕНИ

Что будет с этими и с теми,
когда в теплице добрых лиц
фигуры расставляет время
и не проигрывает блиц,

а ты испортил кадр, не дуб ли,
не время думать, с кем оно,
идет кино – сплошные дубли,
одно и то же кимоно,

одна пространства кривизна, и
как не пропасть, спроси у пчел,
что все не так – и так я знаю,
пятна на солнце не учел,

но вырвешься на дачу рано –
звенит скворца зубная нить,
достанешь юность из чулана
поверх щетины нацепить,

запело радио с причала,
проснулся в чашке муравей –
и вновь котенком заурчала
любовь за пазухой твоей.

ФОНАРИК

Светил против солнца, поэтому фокус нестойкий,
прикуплен по случаю, ржавый, как выпачкан йодом,
на рынке блошином, а мог бы пропасть на помойке,
фонарик-фонарик, нельзя быть таким идиодом,

гори все огнем, эти звезды – твои антиподы
на Млечном пути пол-литрового деда Можая,
по спящему лесу туристских костров пароходы
плывут вдоль реки, на познание скорбь умножая,

проверишь в заначке количество реинкарнаций,
одну для себя оставлял еще хитрый патриций,
как много тщеты и за что бы не стоило браться,
а было всего-то делов – посветить и побриться,

в засосах осин и колдобинах глушь объездная,
подсев батарейкой, какой только чуши не порем,
я в детстве считал, что умру, а теперь вот не знаю,
и небо звенит, как хрустальная люстра над полем.