День свечи

* * *
День свечи угасает, и вечер свечи у окна.
В ожидании ночи свечи стану кофе варить.
Этой праздничной ночью торжественно буду одна.
Лишь под утро закончу главу и нажму «сохранить».

У экрана окна я увижу огарок свечи.
Перед тем, как уснуть, аккуратно задую его.
И сама я похожа на бледную свечку в ночи.
Кто задует меня, или пламя погаснет само?

Я, конечно, когда-нибудь, но не сейчас, догорю.
Мне так многого хочется, что до зари не успеть.
Чтобы воск мой не капал, я сердце свечи отломлю,
Но короткий фитиль перестал почему-то гореть.

* * *
Слова оживают во мне, как весна,
После долгой и злой тишины.
Лед растаял, сугробы осели, слышна
Речь ручья у корней сосны.

И короткими кажутся ночи без сна
В половодье бегущих строк.
Слова оживают во мне, как весна,
Чтоб опять умереть, в свой срок.

* * *
Под солнцем лежу на траве. Плыви
Земля во Вселенной, и пусть трава
Пачкает майку в зеленой крови,
И кружится голова

От запахов. Мелкий земной паразит
(Я и сама здесь такая)
Пощекотать меня норовит,
Мысли жужжат, летая,

Светлые – темных нет ни одной.
Как в детстве, когда волхвы…
И не страшно кажется на другой,
На той стороне травы.

                              Перевод с финского Анны Банщиковой

ПЛАЧ СЕСТРЫ

Лебеди, братья мои, вам пора возвращаться.
Годы прошли с той поры, когда вы улетели.
Скоро конец колдовству. Или будут качаться
Возле могилы моей безутешные ели.

Лебеди, братья мои, ну хотя бы мелькните
На горизонте, над серым, безрадостным морем.
Я вас узнаю и крепкою белою нитью
В узел стяну свое долгое, тяжкое горе.

Но ни одна, даже самая смелая птица
Не приближается к замку, где сердце томится.

От отупляющих дней голова моя пухнет.
Только надежда на вас прибавляет мне силы.
Бедный отец не поймет эту подлую кухню,
Верит жене, иль не верит, но все уж не мило.

Мачеха наша к ногтю королевство прижала.
Под каблуком у нее наш отец, как прислуга.
Деньги считает она, негодует, что мало.
Звезды с небес оборвала бы эта хапуга.

Хочет родить королева наследника-сына.
Коготь хорька у нее под супружеским ложем.
Замок наполнен толпой шарлатанов постылых.
Дочек рожает она год за годом, но все же

В каждое новое средство поверить готова,
Щука зубастая, в каждое новое слово.

А про меня позабыла злодейка, не мучит,
Не запрещает на берег ходить даже в бурю.
Я по ночам лен краду из ларца, самый лучший,
Шью вам рубашки и верю, что вас расколдую.

Шесть уж готовы, храню я их под изголовьем.
Лебеди, братья мои, вам пора их примерить.
Каждый стежок в них наполнен моею любовью.
Только боюсь, что сломаюсь, устану я верить.

Ржавые ножницы, нитки, иглу я достала
Из сундука, на котором мне ночью не спится.
Шью при луне. От меня только тень и осталась.
Вы не узнаете, братья, принцессу-сестрицу.

Скоро совсем задохнусь от мучительной жажды
Вас повидать и обнять, хоть на миг, хоть однажды.

Лебеди, братья мои, стрелам вас не настигнуть:
Кто заколдован, того берегут злые чары.
Если на крылья льняные рубашки накинуть,
Вы обернетесь людьми. А закон этот старый.

Пересчитаю рубашки, в сундук их запрячу.
Снова весь день проведу в неотступной тревоге.
Вот и луна над заливом как будто бы плачет.
Ах, убежать бы отсюда по лунной дороге!

Я вам письмо напишу, брошу в море бутылку,
Весточку волнам доверю с надеждою пылкой.

                                      Перевод с финского Елены Ивановой

* * *
У реки, бегущей в никуда,
Неподвижно женщина сидела.
Сто морщин оставили года
На лице, что в блеске волн светило.

Детский запах ветер ей принес,
Прошептал камыш о дальних странах,
Летний день склонился за утес,
Но остался в старых, долгих ранах.

Нет, никто ее не позовет;
В переливе волн играет ветер.
Почему она сидит и ждет?
И кому ее улыбка светит?

                           Перевод с финского Елены Пашутиной