Выходили в сад зеленый…
ГЕРБАРИЙ
Паулю Клее
выходили в сад зеленый
набираться хлорофилла
разворачивать гербарий
восемнадцатого века
уловительные стекла
удивительные жизни
утешительные вести
доверительный румянец
лист тускнеет перед снегом
плод краснеет перед плодом
две тычинки с цветоложа
поднимаются смущенно
за дощатую калитку
за соломенный подрамник
за кивание крапивы
за щавелевые дебри
развивайся ход прогрессий
знаменателем сияя
разноцветные спирали
поднимайтесь обнимаясь
за калитку за ограду
по ветвям побегам листьям
в воздух ласково морозный
в пожелтевшие блокноты
горечавкой зверобоем
солнцевласым анемоном
поступиться не умея
не желая говорить
БОЙС
гранитные глыбы и туки олив
о право создатель был несправедлив
когда наделял нас незрелых сознаньем
немного бессмертья прибавить забыв
* * *
Когда Сикейрос вдохновенный,
когда Меркадер с ледорубом,
когда боец с точеным буком,
когда Раскольников с пешней –
мы понимаем, как запутан,
как невозможен, как нелегок,
непознаваем, неподсуден
великодушный путь добра.
ЛОТТА, ВЕЙМАР
Лотте Лазерштейн
Три дамы, два господина –
так Лотта их рассадила:
два господина, три дамы
над линией крыш Потсдама.
До эпохи потопа,
в палитре гелиотропа,
на празднике урожая,
Ужину подражая.
В тон урожденным шведам
распорядиться светом –
вкрадчивым, золотистым,
подыгрывающим статистам.
Распорядиться мгновением
с вящим благоговением,
выписать руки, лица,
будущим распорядиться.
Рядом с балконной решеткой
жизнь не кажется шаткой,
даже слишком короткой,
даже слишком несладкой.
Но отчего-то печальны
и господа, и дамы,
и голоса прощальны
над перспективой дальней.
И осторожна поза
старой ученой овчарки,
новая грусть – заноза
вымученной опечатки.
Дальний классик-зануда
ищет художнику место –
распорядителю чуда,
запечатлителю жеста:
он то покажет спину,
то из зеркала глянет,
мнет свою бедную глину,
наверняка обманет.
Лотта, довольно ли хлеба
в свете потсдамского неба,
фруктов довольно ли, масла –
если мгновения мало?
Ломкая скатерть льняная,
горький дымок табачный,
осень сырая, хмельная,
замысел неудачный.
ПЛАЩ
Повели мне пронзить скалу, как бедный Галгано,
Остановленный по дорожным бренным делам,
Так положено темным векам: выезжают рано
И рассеиваются по окрестным долам.
Там за каждым тянется клок золотого тумана –
За воротами повременить, рассечь эту ткань,
Протянуть ее мерзнущей роще, как бедный Галгано,
Не догнавший свою прихотливую лань.