* * *
в середине осени
нежной как одуванчик
я запишу
все что я не запомню
все что не могу передать
две последние сонные розы
на клумбе
у ильича
которого век не снесут
две первые
утренние сигареты
бархатцы рвутся
клочьями из-за забора
и делают чуть нежнее
башлачевскую осень
я возвращаюсь домой и открываю окно
так мне лучше видна дорога
не ведущая к тебе
и песня
не написанная тобой

* * *
пока я лежала
гроздья рябины за окном порыжели и налились
пока я лежала
наша комната
(которую язык больше не поворачивается назвать палатой)
наполнилась цветами и картинками
наполнилась запахом духов
наполнилась моими мыслями о том
что чем ближе знаешь человека
тем более тяжелые вещи о нем узнаёшь
как мандорла вокруг христа
чем ближе к центру
тем чернее

* * *
все ясно
все ослепительно ясно
смерть – это пустая продленка
пустые классы и вешалки без единой куртки
и все сидят в рекреации или подсобке
откуда смерть забирает их по очереди
и это не так уж страшно
было не по себе когда в панике
обегал все классы и искал хоть кого-нибудь
но когда нашел и увидел их всех
(ожидающих своей очереди в рекреации или подсобке)
стало не так уж страшно
теперь все понятно
теперь все ясно
ослепительно ясно
ясно куда все делись