Прозрачен мир

***
Вот, мальчику наскучила игра –
И он уходит прочь, оставив мелочь,
И застывает в космосе двора,
Не представляя, что же дальше делать.

Так после лета достаешь пальто –
И чувствуешь, что плечи узковаты,
Размер не тот и качество не то,
И странно, что носил его когда-то.

Так чешется под кожей у змеи,
Сбегающей из чешуи вчерашней,
Так режутся дома из-под земли,
Которая всегда служила пашней.

Мал потолок, и спят на дне квартир
Запаянные в капсулы надежды,
Когда ты изменяешься, а мир
Вокруг тебя — такой же, как и прежде.

***

Пока вертится день,
торопятся спицы рук,
Мир так прост и прочен,
похож на гончарный круг,
Где работа-дом,
где ком превращают в чашу.
Но мотив бессонницы выучив назубок,
Видишь старый невод:
так тонок и так глубок,
Что вот-вот — и не выдержит тяжесть нашу.

И понятно, что мы здесь вроде бы ни при чем,
Так как каждый еще при рождении обречен –
В один узел завязаны тропы, пути и броды.
Но гореть —
не то же самое, что сгорать.
Музыкант берет инструмент,
начинает играть –
Не затем, чтобы скорее дойти до коды.

И в четыре часа,
небесный поймав эфир,
Ясно видишь:
прозрачен, прозрачен мир,
Создающий опять дневную иллюзию тверди,
И что дождь по стеклу тянет щупальца, словно спрут,
И что лики зеркал, как часы, постоянно врут,
И что жизнь —
это лишь немного больнее смерти.

ВОЗЛЕ ВОКЗАЛА

Никите Дорофееву

Возле вокзала движенья и мысли обшарпаны.
Спины домов шелестят чешуей объявлений.
Город в сети межсезонья топорщится жабрами
Мокрых зонтов, неспособных укрыть от сомнений.

После прощания мимо проносятся — вот они –
Окна вагонные, как кинопленка пустая.
Город на плечи забытыми ляжет заботами,
Занавес серых дождей за тобой опуская.

Снова застрянем в текстурах стареющей осени.
Реже дыши, чтобы не просочилась печаль в нас.
В скомканных холодом днях маяком остается мне
Вход на вокзал — словно выход в другую реальность.

***

Свалился снег — на ползимы вперед,
Засыпал окна непроглядным светом.
И свежий след владельца выдает,
И контуры являют суть предметов.

По оттиску синичьего креста
Узнаешь птицу, щурясь близоруко.
Так нота на безмолвии листа
Дает не звук, но очертанье звука.