Покажи мне дом
№ 2 2024
* * *
Господи, Боже мой,
Господи, Боже мой,
Господи, Боже мой,
Взвей меня над чумой,
Кровью, сумой, тюрьмой,
Гарью – домой, домой.
Таял бы за спиной
Край с мушмулой, хурмой,
Ласковый, но не мой.
Вместо разбитых стен,
Вместо кровавых тел –
Осени канитель.
И никакой войны,
И никакой страны,
Объевшейся белены.
Вместо позорных рож –
Речка, проселок, рожь,
Елка, опенок, еж.
Цел Мариуполь, бой –
Только в кино, и зной
Спал, и мой сын со мной.
И ни Бучи, ни зги,
Ни этого, без ноги –
Господи, помоги!
* * *
Ни балет с лебедями и феями,
Ни стихи, ни сухое вино,
Ни немецкие фильмы трофейные,
Те, что мама смотрела в кино,
Ни улитка на солнечной отмели,
Ни тома самиздата в столе,
Ни Deep Purple, ни лекция Лотмана,
Ни картошка в горячей золе,
Ни промышленный город, живой еще,
Ни с господской усадьбой село,
Ни загулы, ни умные сборища,
Ничего, ничего не спасло.
* * *
Расстоянья словно бы нет, и око
Видит лавочку, лужу, коробку сока,
Будто я сижу на пеньке у почты,
Только зуб – ни ягодки, ни грибочка,
Ничего неймет из приманок летних,
Даже яблока – да, говорят, и нет их
В этот год.
. . Конечно, далековато,
Чтобы видеть, как выплывает стадо
Из-за леса, как розовеет вымя,
И качаются – нимбом – рога кривые.
Далеко, но я почему-то вижу –
Это Виктор перекрывает крышу,
Это Димка в промасленной куртке потной,
Это я – с листочками Писем с понта.
Переписываю – глаза влажнеют –
Да и не было писем тогда важнее,
Да и не было мыслей о том, что рано
Или поздно растает крыльцо, веранда,
На валу над железной дорогой елки,
Что придется выть по ночам – да толку.
Ни конца, ни края у этих ночек.
Вот друзья на экране, а вот сыночек,
Вот очаг компьютера, свет нерезкий,
Угольки трещат – если можешь, грейся.
Покажи мне дом, покажи мне печку
С необманным огнем, покажи мне речку
С берегами топкими и мостками,
Покажи края полинявшей ткани –
Грузовик с дровами, сырые липы,
Гору ящиков за ларьками, либо
Ганнибаловский лес и клочок аллеи,
И руины – держи телефон левее.
Про экран, укравший у нас разлуку,
Ты сказал однажды. Но эта штука,
Что в ладони теплится, как живая,
Не заменит веселый звонок трамвая,
На котором я знаю, куда поеду,
И ни зиму ту, и ни осень эту.
Глаз надежнее, он проницает время –
И прозрачный жар от его горенья,
И дымок, когда оно помертвело –
Из-за гор косматых, из Сакартвело,
Из чужого гнезда, из плюща, платана
Видит дом в сирени, царя Салтана
У забора, а вот и сосед запойный,
И плакат, зовущий юнцов на бойню.
Небо цвета инжира течет, густея,
По сутулой горе – ты не знаешь, где я?
На сентябрьском солнце желтеют доски.
На ступеньке бани – раскрытый Бродский.
* * *
На диване потертые джинсы,
Календарь и часы на стене.
Эта рифма – отчизны и жизни,
Что казалась железа прочней,
Как же быстро она разорвалась,
Раздробилась, рассыпалась вдруг –
На слезу и бессильную ярость,
Рыбкой выскользнула из рук,
Красной струйкой, тоненькой юшкой.
И порхает, как бабочка, снег,
И лежит
. вниз лицом на опушке
Одноразовый человек.
* * *
Леденея от сводок
О войне, отвернешься погреться –
Обезболенный воздух,
Золотое сечение Греции.
Из-за ленты прибоя
Не слышны ни проклятья, ни взрывы.
Где болит? Бог с тобою –
На горах серебрятся оливы.
Солнце золотошвейное
Пробежит под стеклянной волною,
Все вокруг – довоенное,
Только ты со своею войною,
Яд из раны не выжав,
Не дыша, улыбаясь для вида,
Бродишь между живыми,
Словно скорбная тень из Аида.
НАСТАВЛЕНИЯ СЫНУ
1
Ты сходи на кладбище. Пятый хвойный,
Поворот аккурат за могилой братской –
Ты же помнишь, мы же ходили. Войны
От живых своею повадкой блядской
Отрывают мертвых. Найди скамейку,
Оборви сорняки, посади цветочки.
Мне теперь туда ни ужом, ни змейкой
Не пробраться – в этом году уж точно.
Все вернулось на круги – ни петь, ни плакать –
Кто плясал от радости в девяностых? –
То-то. Ладно, мама не дожила хоть,
Ну а бабушка знала, что все вернется.
Уж чего-чего, а пустых бутылей
Там всегда полно, где вода – ты помнишь.
Ямки вырой поглубже, побольше вылей,
Жаль, что я тебе не приду на помощь.
Хвойный шорох, мелкий ольховый шепот,
Небо в дырках от елок, тропа лесная.
Вытри камень тряпками. Хорошо хоть,
Ни отец, ни дедушка не узнали.
Подмети. С цветников соскреби лишайник.
Кто-то смотрит всегда через елки эти.
Ты теперь за старшего. Навещай их –
Чтобы не потерялись в лесу, как дети.
2
Покоси хоть немного траву у дома,
Чтобы ирис выжил, репей и ландыш,
И глазам светло, и ногам удобно:
От крыльца до канавы, а дальше – ладно уж,
Все поменьше мерзости запустенья.
И буфет внизу закрывай плотнее,
Чтобы мышь не пролезла. Советы тени
Проще выслушать, а не спорить с нею.
Собери калину, пока не поздно,
Да купи у Юры побольше меду –
Будешь пить зимой. И пока морозы
Не пришли, обязательно вылей воду
Из котла, на помощь зови Максима.
Сможешь сам? Почему я тебе не верю?
Просто ты в эти сферы влезал не сильно.
И прибей, наконец уже, ручку к двери.
Приспособился ломиком? Ну, а я-то,
Как вернусь… Но об этом пока не будем.
Колбасы не ешь и другого яда –
Покупай у Нины сметану, студень,
Жарь грибы с картошкой – и будешь сытым.
Надышись поглубже осенним лесом.
Холодильник отключишь – оставь открытым,
А иначе внутри заведется плесень.
Да купи кроссовки – они не прихоть.
Убери с веранды свой детский мячик.
А пройдет с коляской Антон – спроси хоть,
Кто родился, девочка или мальчик.
На соседку забей, что врагом народа
Назвала меня – лает пускай на ветер.
На доносы тоже проходит мода.
Жаль, что мышь поселилась-таки в буфете.
3
Сделай паспорт, пожалуйста, сделай паспорт,
Ну и что, что старый пока годится,
Не тяни, покуда двуглавый аспид
Клюнет в жопу спящего пофигиста.
Да, тупой, замшелый, но все живое
Превращает в мертвое виртуозно –
Так пускай моего не услышит воя,
Сделай паспорт, пока не поздно.
Ну, отсрочка – мало ли, что отсрочка,
Ты же знаешь, недолговечно счастье:
Уберут параграф, добавят строчку –
И прикроют лавочку в одночасье.
Прав Сокуров – если родился мальчик,
Значит должен погибнуть, и все согласны.
Нет уж, накося-выкуси, не заманчив
Рок – полечь под Лиманом или Попасной.
Ну и что, что чудовище сыто-пьяно –
Все равно приникает к вечерним окнам,
Даже если очередь не твоя, но
Вдруг не сможешь приехать на Рождество к нам.
Мне пока в отечество путь заказан –
Там мне место почетное у параши.
Паспорта дают еще, мутным глазом
Оглядев? Вот и делай, и лучше раньше.
Не дай Бог, передумают – все, не выдам! –
Гребешком кровавым тряхнет и щелкнет
Клювом тетка в окошечке – от Москвы до
Необъятных окраин захлопнет щелку.
4
Ты плати там вовремя за квартиру,
До двадцатого лучше. Найди забытый
Пуховик в химчистке. Не упустила
Ничего я? Коврик, видавший виды,
Заменить бы надо. Катушку лески
И пакет белья отвези на дачу.
Постирай покрывало и занавески.
Окна вымыл? Ясно, еще не начал,
Так и знала. Не улыбайся хитро.
Все, как видишь, теперь на тебе: засада!
Будешь в храме – узнай, как отец Димитрий,
Обними там матушку Александру.
Не забудь на Кронверке дом с балконом,
Где чугунные листья старинной ковки:
Мне родное сделалось – незаконным.
Да, и вот еще – почини духовку!
Это ж так удобно – поставил мясо
С чесноком или рыбу – и ешь неделю.
Что ты там готовишь – гадай да майся,
И футболка висит на худющем теле.
В новостях, как раньше – кровища, танки,
Всех убьем, нагнем, калинка-малинка.
И когда пойду с тобой по Фонтанке
К Чернышову мосту и к Сенному рынку?
И взъерошит волосы ветер шалый,
Отгоняя наглую смерть и старость…
Ну а ролики ты продай, пожалуй –
По Елагину так и не покатались.
5
Как же это нету Акутагавы –
Был ведь точно том его светло-серый,
Я же помню, в гостиной на самом правом
Стеллаже стоял он – до нашей эры,
Примешавшей к воздуху посвист пули
И к воде – чуть слышимый привкус крови.
Раньше книгу на полке найдешь вслепую,
А теперь квартира тебе – как Троя.
Ты копай, копай, не жалей усилий.
В застекленном шкафу у меня – Карсавин
И Шестов, а с другой стороны – Васильев
Павел –
.. . . . . не расстреляли бы, то-то славен
Был бы, то-то своим серебром казачьим
Раззвенелся громче, взлетел бы выше.
Никого не зовем, ни о ком не плачем
Из убитых нами. Так ясно вижу
Этот синий томик его, как будто
На ладони качаю в ночном дозоре.
Дочитаешь до «Соляного бунта» –
И во рту проступят крупинки соли.
Да еще Ходасевича отыскал бы,
Он в другом шкафу, у дверей – короче,
Проберись через книжные наши альпы,
Погляди на звериную поступь строчек
Европейской ночи вокруг поэта,
Со своей отрубленной головою
Говорящего. В мертвом квадрате света,
В телефоне – моя говорит с тобою.
Из убитых, изгнанных – знаешь, столько
Городов получится – но не будем.
Проведи рукою по книжной полке:
Не всплывет Ходасевич – найдется Бунин.