Пока я помню

НЕНАПИСАННЫЙ СЦЕНАРИЙ

В попытке написать сценарий – я
То видел свет в покинутой квартире,
То слышал слово, сказанное для
Влюбленных? Путешественника? В мире
Стояла осень в тыквах и листве:
Все листья возвращались в рай по праву
Большого Бога, спящего в молве,
Шептавшего ветрами на октаву

То – выше крыши, то – наоборот…
Я видел осень, потому что видел
Закат, идущий от Больших Ворот,
Который свет влюбленным мягко вытер,
И в сумерках – фигурку у моста…
Качался мост разлуками и смертью,
И местный ангел вымахнул с листа,
И смех ронял за обнаженной ветвью.

И дождик шел то рядом с парком, то –
В тех уголках, которые влюбленным
Вернуть нельзя, как детство-шапито,
Кофейню с подавальщиком зеленым.
В надежде сочинить я понял, как
В безумном и глубоком спали люди:
Ворочались видения в глазах,
Старик Хоттабыч ежился в сосуде.

…Я листьями по вольному письму
Накрою жизнь. Ага, не получилось
Вписать сценарий в комканую тьму,
Но – жизнь опять спасение и милость:
И этот свет, заполнивший финал,
И ангел, вставший у ворот с охапкой
Листвы, смотри – стихотвореньем стал –
Махнул крылом, как будто заяц лапкой.

* * *
Солнце свалилось, но – солнышко волчье сияет.
Мне бы заснуть, я бессонницей маюсь давно.
Кто за меня сновидения Бога читает?
Видит мое – в золотистом тумане – кино?

Мне бы заснуть и увидеть безвестное небо,
В райском саду разгадать о бессоннице всё.
Спать на подушке эдемского черного хлеба,
Видеть, как мертвые дети играют в серсо.

* * *
                           Ветер завыл; сделалась метель.
                                       Александр Пушкин. Капитанская дочка

Пока я помню что-то о тебе
И ночь кормлю с руки пером и сердцем,
Бомжует ветер, как тогда, в трубе,
И пахнет чай гвоздикою и перцем,

Пока я помню – я еще живу:
Смотрю в окно, где снег молчит о снеге,
Царицы мрака тянут к божеству
Большие руки… И плывут в ковчеге

Невидимом все звезды, звери и –
Возможно, ты? И это допустимо,
Когда стихами видятся миры
И жизнь на грош Спасителем хранима.

Ассамский чай… Затеялась метель,
Как та метель в непозабытой книге.
Метель пошла в 2:20, и теперь
Другие привиденья и задвиги.

Стекает жизнь на кончике пера…
Пока я помню… Я забуду скоро.
В каком отсеке памяти зола
Сгоревшего, как счастье, разговора?

…Уйду к утру в то сновиденье, где
От поцелуев остаются вишни.
Поют тела. И тянутся к звезде
Любовники, которые не вышли…