Пальма на краю ума

СВЕЧА СВЯТОСТИ

Ночь зелена и светится зеленым.
Это она разгуливает среди звездочетов.

Вот, перешагивая кролика, кота,
Полна возвышенного благородства,

Ступает между сонными людьми,
Которые сквозь сон твердят: «Ночь зелена».

Ночь зелена, вся сотканная из безумья,
Того извечного безумья звездочетов,

Что ждет того, кто выше звездочетов,
Топаза кролика, кошачьего смарагда,

Встающую за ними видит тень
Возвышенного благородства,

В истоке образа, в движенье бытия –
Абстракцию, архаики царицу. Ночь зелена.

КАРЛИК

Сентябрь на дворе, а сеть сплетена,
Сплетена как раз по тебе, дружок.

И готова зима, чтоб тебе зимовать;
Все ветер да ветер – и зима сплетена.

С летними мыслями время кончать,
Что уж тряпичную куклу качать.

Ум твой простеган и оплетен,
Твое солнце разбито, и гром отгремел.

Карлик плетеный – вот чем ты стал,
Плетенье такое впору надеть –

Да не как маску, не как пальто, –
Как насмерть усталое существо.

У лампы твоей и кофе ему,
Цитрон на столе… Холодина в дому.

САМАЯ СУТЬ

Пальма на самом краю ума,
За последней гранью встает
В бронзовеющем небе.

Златокрылая птица
На пальме поет – непостижимо уму,
Непонятно для слуха.

Ясно тебе, что вовсе не разум
Делает нас счастливыми или несчастными.
Птица поет. И перья сияют.

Пальма на самом краю пространства,
Ветер блуждает в ее ветвях,
Чуть шевелятся перья, схваченные огнем.

ВОЙНА, СОЛДАТ, ВОЙНА

Война, солдат, война между умом
И небом, между временем и мыслью.
Поэтому поэт не знает сна.

Он ритмами Вергилия латает
И укрепляет сбитую луну –
В который раз. И все идет война.

Твоя война ей пара. Параллель,
Которая с другой пересечется
Хотя бы тенью, или в старой книжке,

Или в письме с Малайских островов.
Тут что-то с войнами произойдет.
Твоей войне конец. А как вернешься,

С консервами, с бутылкой в рюкзаке,
Еще с порога: «Эй, друзья, камрады!
Да не прожить солдату без стихов,

Без перезвона золотых созвучий,
Без благородства честных поединков,
Без ритмов, закипающих в крови».

Как запросто рождаются герои –
Готовы жить, костьми готовы лечь
За стих насущный – праведную речь.

МОНОЛОГ БЕЗРАЗДЕЛЬНОЙ ЛЮБВИ

Как будто в комнате, зажги свечу.
Уж вечереет, и кому понять,
Как дорог нам воображенный мир.

Блаженное свиданье, вот оно.
Под крышей, нами созданной в уме,
Мы вместе, равнодушью не войти.

Мы существо одно, и шаль одна
Нас обняла, чтобы верней сберечь
Тепло и свет для наших бедных душ.

Забыться, чтоб себя не ощущать…
Порядок мира – беспросветный мрак,
И только наша встреча светит нам

Сейчас, вот здесь, в убежище ума.
Воображение и Бог – одно,
И разума высокая свеча

Нам уделила от своих лучей.
Вечерний свет – завидное жилье,
Когда мы оба обитаем в нем.

РАЗДУМЬЯ НЕБЕСНЫЕ И ЗЕМНЫЕ

Певцы пернатые щебечут в джунглях
О жизни, о весне, о блеске вод,
О солнце, возвращающемся к нам.

Мы день за днем всю тягостную зиму
Угрюмо укрепляемся, чтоб жить
В жестоком царстве ветра и мороза.

Багроволицые, с железной волей
Бредем навстречу крошке ледяной,
Несущейся с прищуренных небес.

Но что наш разум, что людская воля
В сравненье с щебетом, что бьет с деревьев
Хмельного лета – матери певцов!

ПРОЩАЙ, ПРОЩАЙ, ПРОЩАЙ!

Стоит маханья рукой и рыданий,
Рыданий с выкриками «прощай!» –
Прощанье взглядом, душой прощанье
В застывшей позе, без рук, без слез.

В мире без неба все остановки
Стали конечны, горше разлук;
Стали одним бесконечным прощаньем
Просто присутствие, просто взгляд.

Хочешь остаться собой, с презреньем
К тому, кто мало дает, кто сам
Крохи жалкие подбирает, –
Люби ликующий ясный день.

Пей свою чашу, помалкивай, спи
Или лежи, чтоб не откликаться,
Просто присутствуй, просто смотри:
Значит, прощайся, значит, прощайся.

Тебе понравится. Многие в этом
Утешенье находят, видит Бог.
Кому ликовать, как не погоде?
Когда б не солнце, где силы взять?

                                              Перевод с английского Бориса Ривкина