Одиссея
№ 1 2015
ОДИССЕЯ[1]
(10.78–134)
Терзались люди, трудно работая веслами,
из-за глупости нашей не было помощи
в плаванье: шесть ночей и шесть дней мы плыли,
на седьмой подошли к высокому городу Лама,
к лестригонскому Телепилу (уходящий на выпас
слышит здесь оклик того, кто приводит стадо,
здесь, кто не спит, получал бы двойную плату,
за выпас быков, потом – за овец белоснежных,
здесь дневная стезя к вечерней приближена).
Мы вплыли в славную гавань, окаймленную
отвесной грядою скалистой, непрерывной;
выступают два мыса вперед взаимообразно,
выдаются на входе в гавань, а вход – стесненный.
Другие спутники вошли на судах двузагнутых
в продолговатую гавань, суда разместили
борт о борт… Никогда здесь волна не всходит
большая ли, малая – сплошное безветрие белое.
Я один поместил свой черный корабль снаружи
и закрепил канатом возле скалистой закраины;
на кремнистый утес взошел и разглядывал,
но не заметил людских трудов и воловьих,
только увидел, как дым от земли поднимался.
Я отправил спутников выведать, что за люди,
едящие хлеб, на этой земле обитают.
Выбрал двоих, а третьим глашатай отправился.
Они вступили на гладкий тракт, где телеги
перевозят лес из нагорий – в город.
Возле города встретили девушку – мощная
дочь лестригонского Антифата набирала воду,
спустившись к прекрасным струям источника,
Артакии, откуда в город приносят воду.
Они приблизились, обратились с вопросом,
кто здесь властитель, каким народом он правит.
Она указала на дворец с высокой кровлей.
Вступили во дворец, обнаружили женщину:
ужасную видом, ростом – не меньше утеса.
Из собранья она призвала именитого мужа,
Антифата, который замыслил ужасное дело:
вцепился в спутника, сделал из спутника яство.
Двое других убежали, достигли стоянки.
Антифат разразился кличем, и услышали
мощные лестригоны, поспешили отовсюду,
неисчислимые люди, похожие на гигантов.
Они стояли на скалах, кидали камни
неподъемные. Поднялся грохот: вопили
умиравшие, трещала обшивка; лестригоны
уносили, пронзив как рыбу, жалкое яство.
Когда убивали спутников в глубокой гавани,
я вытащил острый меч, висевший в ножнах,
перерезал канаты на темноносом судне,
тотчас обратился к спутникам с приказом –
схватить рукояти весел, избегая смерти.
Вместе ударили по морю, страшась погибели.
Радостно выбежал в море корабль, подальше
от нависших скал, а прочие сгинули скопом.
Мы продолжили плаванье, печалясь в сердце,
потеряв товарищей, но радовались, что выжили.
Перевод с древнегреческого Григория Стариковского
[1] Начало публикации см. в №№ 1, 2, 4 за 2014 г.