* * *
Перезваниваются трамваи, к черту летят болты
Сочленения улиц; перекрестки, как голубятни,
Отвечай самому себе, что здесь делаешь ты?
И вернешься обратно? Куда я вернусь обратно?
Я поставлен в очередь миллионов твоих бомжей,
Гастарбайтер почетный, чужак, отрепье; отчизна.
Что я могу, если не смог уже?
Что еще нужно смерти, что мне оставить жизни?

Всё болтовня, красивости, правда она – лишь в том:
Заговор наш сорвался. Просто заговорились…
В парках, кафе, на поминках ли, на лито,
Рот разевая, каждый почем-то вырос.
Переговоры ветра, вышедшего крылом
В ветер ответный, бьющий тебя с размаха,
Больно, но этой кровью я поливаю том –
Это уже не важно: Бабеля. Пастернака.

* * *
Я перееду, книги переставлю,
И ночь сменю на день, пусть женщина ушла,
Я с самого утра приоткрываю ставни.
И даль светла.

Не так же, как печаль, но есть причуда:
Она искала, дождалась, нашла…
Ей жить и ждать: зари, мгновенья, чуда.
Не помнить зла.

Не помнить, где она забыла сигареты
И много улыбалась невпопад.
Хотела говорить про то, про это,
Про Летний сад.

Ну, дай ей Бог на том и этом свете
Узнать, как он
Еще плывет по неживой планете,
Земной, как сон.

Я как слепой, порой, проснувшись, вижу,
Ее – прямой, лежащей на спине:
Одну ее: «Ложись ко мне поближе,
Забудь про все, что знаешь обо мне».

«Где мы плывем – с минуту нас не будет,
А память – жизнь твоя,
Игра, в которую играли люди,
Играла я».