Из цикла «Из песен неодолимого стремленья»

1

Если собрать на бумагу слова, что омыты слезами,
и разослать – кто получит, прочтет и заплачет.
Только почует ли сердце за теми словами
весть о Грядущем, живущем в молитвах горячих?

И возродится ли в тех, кто привыкли к изгнанью,
радость благого стремленья и дар упованья?

Это извечная высшая тайная сила –
сквозь унижение слышать грядущего гомон,
слезы смертельной тоски обращая в чернила,
чтобы канон настоящего был ими сломан.

Слово, вошедшее в сердце, причина отваги:
Пуля, костер, гильотина слабее бумаги.

Верю как тот, уцелевший в кораблекрушеньи,
в то, что бутылка с последним предсмертным посланьем
к людям придет, одолев океана волненье –

песнь на крови – слово истины и пониманья
вспыхнет в грядущем последней неслыханной новью:
вечной любовью, Завета священного кровью.

2

Океан – это цель и причина стремления вод.
Человек – это цель и причина стремления крови.
Через пропасти ада стремление это ведет.
Никакое проклятье движения не остановит.
Даже время пронзают благого стремленья лучи.

Легионы мечей, заостренных для смерти замаха,
убоятся его, как дрожащий в кромешной ночи.
Только сердце, взалкавшее света, не ведает страха.

Потому что ничто не спасет – ни дворец, ни тюрьма
от тоски беспредельной – печального жизни итога.
Лишь в стремленьи святом не страшна нам кромешная тьма
наших дней, только в нем безупречного духа дорога.

Лишь оно избавляет, спасает от пут и сетей,
что сплело для души наше время из страха и тлена,
и выводит из плена скорбящие души детей
к лучезарному лику Предвечного, благословен Он.

Только тот и блажен, чьи уста каждый час, каждый миг
петь готовы стремленье, и мудростью воображенья
видеть цель. Не коснется отчаянье их
даже в водах безбрежной тоски, и в предсмертном томленьи…

Только в этой спасительной тяге и жив Всеблагой.
И на смертном одре не остыть от того же накала.
Лишь она избавляет от страха Вселенной пустой
без конца и начала…

                                 .Поскольку конец и начало
в том священном стремленьи, что искони нас окрыляло
сквозь томление буден с безумною их маятой.

3

О, Б-же! Ты Мера всех мер, Ты судей Судия!
Всегда на ступенях меж небом и бездною я.
Не дай мне скатиться, мой Пастырь, Надежда моя,
ведь внятно Тебе мое сердце, Отец бытия,
где все преходяще: мой дом и мой сад за окном,
чьи ветви сплелись надо мною тенистым шатром,
и дом утонул в их тенях, перевитый плющом…

В раздумьях моих сокровенных я весь пред Тобой
на ложе моем – на алтарь вознесенный судьбой
пред Ликом Твоим, словно жертва за все бытие.
Прими же ее. Да святится имя Твое.

                                                          весна 1956

                                     Перевод с иврита Михаила Польского