Исчезнуть чтобы появиться

* * *
– Какой сегодня день?

– Не помню.
Не помню даже – днем ли это было.
Вхожу в бесплодье мыслей мне чужих,
в бесплодье чуждых мыслей мне вхожу,
в порочный круг сомнений, в гул далекий,
гул неизведанный, жестокий.
Откуда он?
Давно попал сюда? –
когда попал сюда?

– Какой сегодня день?

– О чем я?
Вот же, вспомнил –
в случайном том саду я вишню рвал и жадно ел.
Потом вдруг оглянулся – за мной весь город в очередь стоит.
Я отошел, конечно, поделился.
Но всем, увы, тех ягод не хватило –
давка, крики.
И я решил дождаться голубики.
Она дика, ее-то уж на всех, надеюсь, хватит –
Лес общий.
Пусть идут,
пусть собирают и поют
родные песни
родные песни на родимых языках

– Какой сегодня день?

– По телевизору сказали – девяносто третий.

* * *
                                                                                                                          посвящается C.Л.

затем, что сидеть у окна в ожидании движения жизни, лет так в семьдесят или восемьдесят захотят и будут многие, но не все. И не важно, будет ли это окно выходить на улицу под названием Школьная со скользкой дорогой, по которой мелкими шажками будет идти повзрослевшая внучка с подружками, или из него будет виден красивый парк в Южной Калифорнии – там, где почти всегда лето, где пальмы касаются изнуренного от жары неба, там, где тебе скорее улыбнутся при встрече, чем отведут взгляд, лишь бы не здороваться в неловкую минуту столкновения лицом к лицу.

ЗАЧЕМ ЭТО ВСЁ
?

произносит мама двоих маленьких детей, один из которых больше года болен лейкемией, и ест ввиду своих особенностей здоровья только дорогую органическую еду и разные смузи (от которых его иногда все равно тошнит). За высокими чистыми окнами в его детском госпитале тоже колышутся от жаркого ветра пальмы, которые по понятным причинам не радуют семью так, как могли бы. А если и радуют, то при кратковременной выписке домой. Там окна не такие чистые, и не такие огромные, но радуют больше.

ЗАЧЕМ ЭТО ВСЁ
?
ЗАЧЕМ ЭТО ВСЁ
?

спрашивают люди друг друга в переписках в различных мессенджерах, и сквозь сотни тысяч строк проступает боль огромным пятном, которое вывести уже не получится

ЗАЧЕМ ЭТО ВСЁ
?
ЗАЧЕМ ЭТО ВСЁ
?
ЗАЧЕМ ЭТО ВСЁ
?

спрашивает человек, который проснулся в четыре часа утра от бессонницы и готов идти или ехать куда угодно, лишь бы не думать о тех необычных и невероятно реалистичных снах о нашей действительности и ее будущем. Каково оно?

ЗАЧЕМ ЭТО ВСЁ
?
ЗАЧЕМ ЭТО ВСЁ
?

говорит другу тот, кто ничего никогда не напишет на тему их разговора или его послевкусия. Возможно, придумает тихий бумажный текст, но сожжет его еще в подсознании, не записывая в электронный блокнот.

ЗАЧЕМ ЭТО ВСЁ
?
ЗАЧЕМ ЭТО ВСЁ
?
ЗАЧЕМ ЭТО ВСЁ
?
ЗАЧЕМ ЭТО ВСЁ
?

будут наперебой спрашивать у себя в голове те, кто никогда не затеет беседу на дружеском ужине чтобы не разрушить и так тонкую связь, выстраиваемую годами, которая по сути стала чередой неслучайных случайностей?

ЗАЧЕМ ЭТО ВСЁ
?
ЗАЧЕМ ЭТО ВСЁ
?

задаст себе вопрос тот, кто сидит в машине и выгадывает минуты, чтобы не идти раньше на нелюбимую работу, которая позволяет выжить в этом несуществующем для него/нее мире, в котором уже потеряно место и какая-либо ориентация в пространстве. Лишь когда сработает чья-то сигнализация на парковке, будет ясно, что на работе в этот день поставят опоздание.

ЗАЧЕМ ЭТО ВСЁ
?
ЗАЧЕМ ЭТО ВСЁ
?

спросит себя тот, кто каждую минуту готов поехать туда, куда очень хочется, и не хочется, куда возможно придется, так как все мы не вечные.

ЗАЧЕМ ЭТО ВСЁ
?

спрашивают тебя часто, или редко,
спрашивают тебя все или никто,
а если никто,
то

ЗАЧЕМ ЭТО ВСЁ
?

* * *
Самое тоскливое – убираться в квартире родного человека
разбирать его вещи
оборачивая все ненужное листками от старых газет
и лишь самое памятное – оставлять себе
прижимать к губам
смахивать пыль с бархатных фотоальбомов с картонными вставками
всматриваться в черно-белые фотографии
и долго крутить в руках пепельницу из стекла кирпичного цвета
в которую когда-то падал пепел «Беломорканала»
открывать сервант в котором давно засахарились в пиалке конфеты «Раковая шейка» и «Цитрон»
садиться на то место на диване которое было излюбленным
то с которого удобнее всего было смотреть телевизор
понимать что с кожаным портфелем из которого торчал березовый самодельный веник –
уже никто
никуда
никогда не пойдет

понимать
(и не хотеть принимать)
что от родного человека остался только хлам
а самого человека нет
и не будет

интересно что останется после меня?
NFT-токены проданные на Blockchain?