До начала времен

ЯЗЫКОТВОРЕЦ

Еще не выдохлась в спектакле – но горше, выше и смелей
разрубленная на синтагмы невнятица учителей,

несет на торжище природа веков реликтовый товар –
кастальского громоотвода громокипящий самовар,

из черной мумии цукаты, метафоры слепых цикад,
разорванные на цитаты постановления ЦК.

Не нас, товарищ, так кого же? – пусть в сердце каждого горит
и мова ридная камбоджи, и сикхов пламенный иврит,

пингвинов стройные моленья, кораллов скорбный лексикон,
синкопы льдов и промедленья, аккорды мировых сторон.

Не брагу мутную на розлив, не чахлый тмин монастырей –
чужого вздоха иероглиф усваиваем мы скорей,

неведомую мглу итожа, впотьмах, в глумливом далеке
услышать тщимся слово Божье на беспредметном языке.

Но, сути вечной промокашка в значенье первом и втором,
над ухом дышит чебурашка с необратимым топором,

он наш народ-языкотворец, дитя америк-азиоп,
он многолик, он макс-и-мориц, он новый русский эфиёп,

он послан гогом и магогом, булыжник – вот его перо,
смесь гегемона с демагогом, внебрачный сын политбюро,

слова он пишет на заборе и сам себя читать спешит –
и чувств волнуемое море его старания вершит:

«мин нет» – сапер поймет, вздыхая, и шнур бикфордовый зажжет,
а школьница прочтет лихая: «миннет!» – и радостно взоржет.

НОВОГОДНЯЯ ОДА КИТАЙСКОЙ ВОДКЕ СО ЗМЕЕЙ

в год Змеи мне в глаза заглянула Змея
стерва знаю в Киргизии их дох**
но чтоб этак в глазищах кровавый пожар
трав и тварей морских многоцветный кошмар
в бесконечной улыбке разверстая пасть

не дрожи человечек ведь власть это страсть
и не пялься в меня сквозь прозрачный сосуд
этот мир предсказанья мои не спасут
чтоб не сдохнуть бездомной бишкекской зимой
пей горячий ханшин и закусывай мной
но не тычь в меня вилкой в ночи по дворам
мое тело придворным отдай поварам
ибо слух усладит бесконтактная ложь
лишь коснется меня императорский нож
и споют обо мне поминальный кошок
коль пронзит мою девственность электрошок
рассекут мне сращенья пространств и времен
в терпкой яви не тронув нефритовый сон
безымянный кромешный божественный яд
в средостеньях младенцев своих заструят
чтобы те навсегда с терракотой в груди
встали вечной шеренгой во сне хуанди
позабуду сухое лобзанье песка
и с коллегами менее стану резка
если в жизнь мою как в бессловесную тень
волосатую лапу запустит женьшень
и очнусь я русалкой в глубинной воде
саламандрой на вздыбленной сковороде
и собой обозначив великий почин
хрустну песней в зубах краснозвездных мужчин
чьи колонны продлят дикокаменный строй
чьи надежды умрут там где каждый герой
выше круч из которых звенели ключи
до начала времен на земле Урумчи
сказки ханьского лёсса где ведомый нам
плыл парторг поднебесной по желтым волнам

ты ж поклонник своей кислоглазой лозы
пей змеиную кровь и зубри Лао-Цзы

СНАЙПЕРША

стерва скрипачка крыжовник ягодка в колкой листве
кончился век твой прожорлив лампочка гаснет во сне
жизней консервные банки время вскрывает шутя
ясно свежа после пьянки блядь афродита дитя
что свою жизнь торопила залпом коза-дереза
что сквозь прицел карабина видела чьи-то глаза
гиблую твердь проходила с лету скрипичным ключом
чтоб совратить крокодила незагорелым плечом
что притвориться спешила смертью и тут же врачом
что не меня полюбила неоднократно причем
вот сорвалась ты на трассе можно сказать ни за грош
на очумелом пегасе нового века гаврош
плачут рычат и трепещут души чужих биомасс
в гаснущем пламени блещут толпы нацеленных глаз
тянется к телеэкрану плоть от бессонниц отвлечь
и совращает саванну разноязыкая речь
помнится только стена мне в доме бездомном твоем
выкрики смех и стенанье с жизнью и смертью вдвоем
рвутся стеклянные вены пламя кипит до утра
вычтут несходные гены завтра гиены пера
золушка лярва ночная зомби с кремлевским огнем
вот окончанье начала край и чужой окоем
черный огонь никотина кислые годы страны
всё что на нас накатило наша вина без вины
только заложница только красный террора зрачок
на пол хрустальный так тонко падает твой башмачок

МАТРИЦА

не ищи за деревьями леса
а в песках мановенья воды
всё что в нас тяжелее железа –
только отзвук погибшей звезды

только отсвет вселенной багровой
где мгновеньями вечность качнем
мы бездомное пламя сверхновой
злая искорка в небе ночном

смутный разум впотьмах разметала
зов сирот исчезающий свет
лишь ментальная тяжесть металла
нас уверит что нас уже нет

это знанье недолго продлится
краткий разум в награду зачти
матерь матрица злая таблица
первосмыслов слепые зрачки