Живущие после

ПСАЛОМ ДЛЯ ЧТЕНИЯ С ЗАКРЫТЫМИ ГЛАЗАМИ

Неведенье пронесет меня до последних дней
через города язвы, соленые устья рек,
кишащих медузами, как когда-то извне
отец пронес меня от машины наверх,
до белой постели, а я так и не знал,
проснулся ли я, или все это вижу во сне.

РАЗЛУКА НА СОЖЖЕННОМ ОСТРОВЕ

Братья и сестры, живущие после нас,
не бойтесь нашего одиночества,
изжеванного мяча, компостерных дырок,
прокушенных псом в оранжевом фрисби.

Не скорбите о змее воздушном, запорошенном пылью,
о старой бечевке, обвившей лодыжку, о сломанных крыльях.

Мы жили в супружестве, мы касались друг друга
руками, и волосами, лишенными ощущенья,
но осязаемыми роскошно; и обещаньями.

Мы вмяли в песок следы от велопокрышек
– они не для вас – эта окаменелая спичка
есть последняя статуя нашего Короля.

Мы жили меж Лебедем и Орионом,
обижаясь на то, что Плеяды размыты,
в доме, как у соседей – точно таком же:
окна лесенкой, неистребимые муравьи,
телевизор – окошко в мозг,
болтающий без передышки, терраса
красного дерева с видом на океан.

Все было покрыто песком; даже швы
кружевного белого платья, кружка ребенка
под крышкой, часы под стеклом, деловые бумаги.

И мы были – как вы, или старались. Разделили наш клад
(сиенскую брошку и цельномраморный шарик),
глубоко процарапали имена, и отправились к дому, назад,
наши пути разошлись, но наш брак продолжался без нас,
в завихрениях голоса чаек.

НОЧЬ В БРУКЛИНЕ

Мы расстегнули пуговицу,
выключили свет,
и на этой узкой постели
построили город –
водонапорные башни, цистерны,
битум крыш раскаленных,
парки, отстойники, вены дорог,
Канарси, запутанные каналы,
подводные горы и побережье,
острова и утесы, еще один континент,
только с помощью наших ладоней
и кончиков языков, наконец,
создали саму темноту,
должен был наступить рассвет,
и мы закрыли глаза,
вели отсчет про себя,
пока солнце не встало,
и нам не пришлось все разобрать,
поскольку в мире мог быть
только один Бруклин.

ПРОСПЕКТЫ ЦЕНТРАЛЬНОГО КУИНСА, ИСПОЛОСОВАННЫЕ ДОЖДЕМ

Это плохо кончается, этот бокал вина,
прежде чем выпьешь –
надо прикончить предшествующий до дна,
прежде чем пригубить – глотаешь,
прежде чем осушить бутылку,
ее заливаешь в глотку,
прежде чем лечь нагими в постель,
мы разводимся, прежде чем отдохнуть,
мы стареем, все кончается хаосом,
        .ну не прелестно ли? Это –
прошлое, когда мы просыпаемся,
мы – лики взирающих из
светлых, стрельчатых окон,
невстретившиеся любовники,
несуществующие соперники,
единые в свете сияния,
не исчезающего с рассветом.

                                      Перевод c английского Валентина Емелина