Вершина лета

Стефан Георге
Стефан Георге (1868–1933) – поэт, переводчик, видный представитель немецкого символизма. Родился в деревне Бюдесхайм под Бингеном. В 1890-е годы возглавил кружок литераторов-модернистов, в 1899-м основал журнал “Blatter fur die Kunst”. В сборниках «Гимны» (1890), «Паломничество» (1891), «Книги пастухов» (1895), «Год души» (1897), воплощая некоторые идеи Фридриха Ницше, воспевал таинственные силы природы и исключительность героев. Позднее Георге стремился поэтически утверждать абсолютные нравственные ценности (сборники «Седьмое кольцо», 1907; «Звезда союза», 1914). В сборниках «Война» (1917) и «Три напева» (1921) сказалось влияние экспрессионизма. Отклонив почести, которыми пытался отличить его нацистский режим, Георге удалился в добровольное изгнание и запретил хоронить себя в Германии. Умер в Минусио близ Лугано (Швейцария).

ОТ ПЕРЕВОДЧИКА

Стефан Георге родился 12 июля 1868 года в деревушке Бюдесхайм под городом Бинген. В 1889–1891 гг. учился в Берлине – на философском факультете. В эти годы Германия впервые открывает для себя Фридриха Гёльдерлина, чья поэзия произвела на Георге огромное впечатление.

Стефан Георге – яркий представитель немецкой поэзии рубежа XIXXX вв. Совмещение разнообразных художественных стилей, как то: югендстиль, неоромантизм, эстетизм, символизм и импрессионизм, – обусловило сложность и оригинальность поэтического наследия немецкого лирика. С. Георге – один из тех, кто не только был последовательным выразителем «духа времени», но и во многом определял культурное развитие Германии. Он был первым, кто объявил стихи единственной художественной формой литературы. Поэзия Георге отличается обилием символов, особой тематикой, отказом от прописных букв и пунктуации (см. статью Ю.Г. Курилова «Югендстиль в поэтике ранних сборников Стефана Георге»).

В своих стихах он «отменяет» запятые, точку ставит не только внизу, но и посредине строки, превращая ее из разделительного знака в связующий; к многоточию («троеточию») добавляет «двоеточие»; существительные пишет с маленькой буквы, заглавную использует по своему усмотрению и т.д.

Ценность поэзии по Георге определяет не смысл, а форма, но не внешняя форма, а структура, невидимая основа, ткань стиха.

Создается знаменитый «кружок Георге» (George-Kreis). Почти каждую свою книгу он посвящает кому-либо из своих единомышленников. Райнер Мария Рильке, в юные годы присутствовавший на этих чтениях, запомнил его на всю жизнь «читающим свои властно-повелительные стихи». Ученики Стефана Георге, посещавшие «кружок», оставили свои воспоминания, где рассказывали о «греческой любви», «почитании отрочества», «культе рано умершего возлюбленного мэтра – Максимина», «надполовой любви», «воздержании от брака», «союзе как принесении удовольствий в жертву». Авторитарная мощь личности Стефана Георге внутри его кружка, который он называл «тайной Германией», внушала трепет и вызывала восторженное преклонение учеников.

Стефан Георге переводит на немецкий и издает «Сонеты» Шекспира (1909) и «Божественную комедию» Данте (1912). Он перевел «Цветы зла» Шарля Бодлера, стихи современников – французских, английских и итальянских поэтов. Умер Георге в Минусио близ Локарно (Швейцария) 4 декабря 1933 года.

В начале ХХ века в России появляются первые переводы стихов Георге на русский, сделанные Вячеславом Ивановым, Сергеем Радловым, Валерианом Чудовским, Сергеем Маковским, Валерием Брюсовым, Эллисом.

Идеологи фашизма старались привлечь знаменитого германского поэта на свою сторону. Была учреждена высшая в Германии премия имени Стефана Георге, в 1933 году его назначают президентом Прусской академии искусств. Узнав об этом, Стефан Георге отказался жить и даже появляться в Германии, оставив устное завещание: «Не хороните меня в земле, оскверненной варварами».

Среди его учеников был и граф Клаус Шенк фон Штауффенберг, впоследствии полковник вермахта и участник неудавшейся «Операции Валькирия», единственной организованной попытки устранить фюрера. Он черпал свою убежденность и мужество в духовном наследии своего наставника. Перед смертью Штауффенберг, по одной из версий очевидцев, успел выкрикнуть: «Да здравствует “тайная” Германия!»

 

СТАТУИ · ПЯТАЯ

Вас много умных, я одна пред вами
Мне стоит только повести очами
Как тотчас рухнет город ваш земной
Толпа рабов последует за мной.

Все ваши цели станут вам чужими
Вы быть готовы слугами моими
Мои страданья полнят вашу грудь
Вы без меня не смеете вздохнуть.

Я вам готовлю страшные законы
Кто моего вкушают сладость лона
Те не коснутся губ моих и впредь
Обречены лишь верить и терпеть.

Чтоб небеса кровавые алели
А смерть была пронзительней свирели
Тем, кто вершины ужаса достиг
Из бездны отзовется слабый крик.

 

АНДЖЕЛИКО[1]

В изысканной канве святой легенды
– В земной юдоли страждущих ведут
Благого предка строгие заветы –
Вершит он сей великий славный труд:

Он лил на холст священных кубков злато ·
Власам дарил пшеничный цвет жнивья ·
Для детских лиц брал шифер розоватый ·
Давал индиго прачке у ручья.

Творец в сиянье чистой царской славы,
Хор праотцев поет ему осанну,
Срамят харит, разят медуз герои.

Невеста с грудью девственно младою
Приемлет благосклонно и покорно
Из рук Христа первейшую корону.

 

ЧУЖАЯ

Она пришла из дальних стран
Шептать над варевом из трав
Она танцует под луной
Ее обходят стороной.

В престольный праздник средь людей
В цветастом платье любо ей
Призывно, сладко хохотать
Мужей и братьев соблазнять.

Она исчезла через год
Цветы сбирая средь болот –
Клялись иные: в смутный час
Пред ними лик ее погас.

Она оставила в залог
Лишь смоль волос и бледность щек
Мальца, что был рожден и рос
При слабом тусклом свете звезд.

 

ВИДЕНИЕ

Когда я весь тобой до края переполнен
Брожу чужой, и нет меня во мне ·
Преображенный лег под взгляд воспламененный
Снег голубой серебряных аллей.

Обрек ли нас тогда на сладостную муку
Роскошный летний красочный закат?..
Разлукой удручен, свою сжимаю руку
Как блудный сын стою у отчих врат.

Столь нежен переход от головокруженья
В сна кружево, сплетение тревог ·
Где друг от друга горький миг отъединенья
Таит в себе неведомый восторг.

И ты покорно лег, бессильно удивленный
И застонал, моей любовью полн ·
И вот опять восстал, сияньем озаренный
Внезапным поцелуем оглушен.

Наступит час, когда огонь желаний меркнет
Глядят в окно лучи спокойных звезд ·
Где яростный порыв двух тел неспешно блекнет
Сквозь сумерки из золота и роз.

 

ЮЖНОЕ ПОБЕРЕЖЬЕ: ТАНЦОРЫ

Вы опустились на траву беспечно
У рощи пиний · юные танцоры ·
Изящны оба и широкоплечи,
Со смуглой кожей и открытым взором.

Вот снова поднялись, наги как боги,
Ступая в танца ритм легко и гордо,
Улыбчиво-чисты, наивно-строги,
Неся могучий торс на узких бедрах.

С чьей урны или фриза друг за другом
Явились миру, праздника взыскуя,
Легко парить, целуясь и танцуя,
По млечному пути над звездным лугом!

 

РЕЙН

Не скользнул ли           луч по скалам?
Не лоза ли           склон увила?
То не ты ли       спутник милый
Тот, кого всю           жизнь искал я?

Вслед теченью          влажным светом ·
Рощ прибрежных           ароматом ·
Завлекаемый           поэтом
На песке             растаю следом?

Лишь тебе             служить отныне
Жертвой стать и           приношеньем ·
Дни и ночи           длить в забвенье <
Несмолкаем         хор пчелиный.

И влилась           надежда в счастье
Расширяется           кругами!
Лишь из ниш           Святого страсти
Указуют             нам на раны…

 

РЕЙН: V

Вот та земля: что щедро урождает
Зерно и фрукты · винограда грозди
Где башни дерзко тучам угрожают –
Сквозь камни стен растут сирень и розы.

 

ОТШЕЛЬНИК

Куст бузины в окно мое клонился
Едва лишь виноградник расцветал ·
Когда мой сын из странствий возвратился ·
Когда мой сын к груди моей припал.

Я слушал повесть бед и унижений ·
Взамен впустую пройденных дорог –
С какой охотой сыну в утешенье
Надежный кров я предоставить мог.

Но небо по-другому рассудило –
К чему теперь обильных жертв тщета..
То утро юной славы мне явило
В полях далеких блеск его щита.

 

ВЕРШИНА ЛЕТА

На террасах молкнет гомон ·
Смех доносится из сада ·
Модницы колышут томно
Элегантные наряды ·
С ними рядом – кавалеры
Столь любезны и манерны.
Дам намеки и поклоны
Благосклонны.

Стиль изящный дополняют
Дети, ловкие в игре
Катят обруч по траве ·
Их вопросы простоваты ·
Как дразнящие витают
Ароматы.

Спят литавры · ноют скрипки.
Стук копыт · несутся вихрем ·
Легкой рысью · верховые..
Вызывая восхищенные
Улыбки.

Дух галантности враждебен
Жизни мутному броженью ·
Лень и слабость · плеск купален
Беспечален.

На озерах скрип уключин ·
Лодка входит в контражур ·
Нежный голос сладкозвучен
У какой-нибудь малютки
Помпадур.

 

ПОРОГ

Едва лишь мастерок вы опустили
Трудом своим ублаготворены:
Как на порог неведомый ступили
Деяний страшной новизны.

Был ваш удел – цветущие побеги
Сплетать в венки · резвиться среди мхов…
Но вы иной себе избрали жребий
За перевалами хребтов.

Спелей и ярче вид заморских яблок
Сильнее хмель заморского вина:
Ваш сад увял, засохли грозди ягод
И тьма плодов в земле сгнила.

Вкруг вас звенели золотые пчелы
Влекли веселым шумом ветерки:
И всякий раз, как пел сладчайший голос
Вы были слишком далеки.

 

СЛОВО

Невесть откуда дивный дар
Для отчей славы был мне дан

Седая норна в глуби вод
Нашла названье для него –

И стал он плотным и живым
Сверкая именем своим…

Но вот опять из дальних грез
Я диво дивное принес

И норна, шаря в глубине
Ни слова не нашла на дне <

Скользнув меж пальцев, пуст и нем
Исчез чудесный феномен…

То мне урок: не удержал
Без цепких слов бесценный дар.

                       Перевод с немецкого Светы Литвак


[1] Фра Беато Анджелико (Анжелико, Fra Beato Angelico, букв. «брат Блаженный Ангельский», собственное имя Гвидо ди Пьетро, Guido di Pietro, имя в постриге Джованни да Фьезоле; 1400–1455) – святой Католической церкви, итальянский художник эпохи Раннего Возрождения, доминиканский монах (прим. пер.).

Предыдущие номера
2005
2
2006
2 1
2007
4 3 2 1
2008
4 3 2 1
2009
4 3 2 1
2010
3 2 1
2011
3 2 1
2012
4 3 2 1
2013
4 3 2 1
2014
2 1
2015
4 3 2 1
2016
4 3 2 1
2017
4 3 2 1
2018
4 3 2 1
2019
4 3 2 1
2020
4 3 2 1
2021
4 3 2 1
2022
4 3 2 1
2023
4 3 2 1
2024
1
Предыдущие номера