Музыка формы

Сначала была силлаботоника, потом она стала разламываться на части, перебиваться бульканьем, клокотаньем, потом пришел свой поэтический стиль, голос, а потом уже оформилось направление, в котором, как выяснилось позже, писали, пишут и могут писать многие. Я назвал эту форму стихосложения «джаз-поэзия».

Джаз-стих – это рифмованный стих, лишенный постоянного размера, но, в отличие от свободного стиха или дольника, оснащенный рифмами, часто множественными, расположенными по всему тексту таким образом, что создается общее впечатление цельного произведения, где мелодия слов переплетается с текстом, за счет чего он достигает общей формы и единого фокуса. Лучше всего читать произведения, написанные в стиле «джаз-поэзии», произнося слова (хотя бы и про себя). Естественно, что такая форма стиха существует только в тех национальных поэзиях, где есть понятие рифмы и размера.

Насколько мне известно, в русской поэзии джаз-стих появился в XX веке, с ним экспериментировали разные авторы, не выделяя его в отдельную форму. В силу исторических причин (многие произведения не проходили советской цензуры) мало что сохранилось до сего дня. Тем не менее то, что было открыто один раз, будет обязательно открыто снова. Я выделил «джаз-стих» в отдельный стиль еще в 1987-м, а в 2013-м формализовал его в манифесте «джаз-поэзии».

С момента написания «Манифеста Джаз-поэзии» прошло пять лет, так что настало время сделать небольшие уточнения. Не хочу сказать, что «Манифест» устарел, нет, скорее, стиль «джаз-поэзии» развился, перешел на новый уровень, повзрослел и требует более строгой формализации. В пространстве, где раньше не было никого, кроме редких, случайно оступившихся в джаз классиков, теперь встречаются другие путешественники. У разных авторов я обнаруживаю джазовые ходы, используемые более интуитивно, в силу таланта, нежели сознательно направленные на привнесение дополнительного смысла через мелодию. Так или иначе, если форма стихосложения развивается, если ею пользуются, то она прижилась.

«Джаз-поэзия», как и джаз-музыка, – идеальный инструмент для описания, точно передающий настроение автора, наблюдателя или участника поэтического сюжета. Не случайно, когда стоит задача передать в стихах настроение, создать «мизансцену» перед переходом к «основному действию», то звучит джаз.

Обратимся к классикам. Например, В. Маяковский (разбивка на строчки не авторская, я переписал разбивку строчек под джаз). Вот фрагмент из «Скрипка, и немножко нервно»:

Скрипка издергалась, упрашивая,
 и вдруг разревелась, так по-детски,
что барабан не выдержал:
«Хорошо, хорошо, хорошо!»
 А сам устал, не дослушал скрипкиной речи,
шмыгнул на горящий Кузнецкий
и ушел.
Оркестр чужо
смотрел, как выплакивалась скрипка

Сто лет спустя и барабан слышен, и типичная для «джаз-поэзии» избыточность рифм, ведущая мелодию, и передача настроения. Девять рифм в девяти строчках! («речи» – джазовая вариация).

Или, например, у современников, самое начало «Осенней сонаты» (фрагмент стихотворения из книги «Спецхран» А. Грицмана) – позволю себе переписать джазом (рифмы выделены, разбивка строк также моя, джазовая):

«Челси» – «Манчестер Юнайтед»
Он – на угловом диване: курица из супермаркета
Картофельный салат
Немецкий, с горчицей «Heinrken light»

Вот она – мизансцена, крупные мазки палитры, определяющие полотно для зрителя. «Супермаркет» никак не прямая рифма к «light» (для этого есть «Юнайтед»), но если цепочку выстроить в другой последовательности: «Супермаркет – салат – Юнайтед – light» – то это типичная джазовая мутация рифм.

Едем дальше – Бродский (разбивка строчек опять моя):

Веко подергивается. Изо рта

Вырывается тишина. Европейские города

Настигают друг друга на станциях. Запах мыла

Выдает обитателю джунглей приближающегося врага.

Там, где ступила

Твоя нога,

Возникают белые пятна на карте мира.

Двойное выделение «врага» не случайно – мастер, безусловно, слышал, что эта рифма связана как с «города», так и с «нога», и интуитивно использовал ее в обе стороны. Как видим, и более поздние классики не чуждались джаза, хотя и обертывали его в привычную уху силлаботонику.

Тут уместно отступить и, прошу прощения, ругнуть книгопечатание. Дело вот в чем. «Джаз-поэзия» звучать с листа не умеет. То есть не вполне умеет. Так, как, скажем, может силлаботоника – форма размерная. Привычный для уха размерный стих с первого, ну со второго прочтения, укладывается в ритм и в повторяющуюся мелодию взлетов и падений интонации, ударных слогов и акцентов. Он завораживает регулярным ритмом, размеренным боем, а потом вдруг выбрасывает в пропасть поэтического откровения. Напечатанный на бумаге, силлаботанический стих может быть прочтен «про себя», он не требует исполнения, а если захочется, то каждый может его исполнить (хорошо или плохо – другой вопрос). И он зазвучит. Если не для слушателя, то уж точно для читателя, и зазвучит неплохо.

«Джаз-стих», с другой стороны, требует прочтения с огласовкой. Более того, прочтение от прочтения может отличаться. Как при исполнении блюза, даже записанного нотами, джазовый музыкант делает проходы, модуляции мелодии, которых в нотной записи и нет вовсе, так же и джаз-стих может предполагать несколько различных исполнений. Когда музыка произведения участвует в создании смысла стихотворения наряду с «буквальной» сутью слов, все произведение обретает дополнительную глубину-ширину-размерность. Те самые дополнительные слои, которые и заставляют нас обращаться к удачному, резонирующему с нами стихотворению снова и снова.

Книга – этот молчаливый носитель информации (media) – подходит для силлаботонического стиха лучше, чем для верлибра (хотя и верлибр лучше исполнять), и совсем не годится для «джаз-поэзии». Тем более, если читатель лишен музыкального слуха. К счастью, на дворе XXI век, и мы умеем набирать текст и распространять записи в виде ссылок (links), а книга, перемещенная на «электронную читалку», несет в себе звуковые фрагменты прямо по тексту. Ура! Пусть читатель не поймет меня превратно: как когда-то Гуттенберг был революционером-технологом книжного дела, так теперь это amazon/google/apple/barns&noble и другие производители электронных устройств для книг. «Джаз-стих» отныне может поднять голову с книжной страницы.

«Джаз-поэзия», конечно, как и всякая поэтическая форма, привязана к способу мышления и не для всех авторов будет удобна. С другой стороны, ведь не всем комфортно, скажем, писать амфибрахием, вольным стихом, дольником и т.п. Как известно, форма, выбранная для стихотворного произведения, должна соответствовать теме, но еще более важно, чтобы она резонировала с внутренним мироустройством автора, а иначе это будет ярко блестящее искусство ради искусства, и только. Я люблю и не стесняюсь писать силлаботоникой, если этого требуют тема и дыхание.

Мы все знаем, что поэт слышит дыхание времени, дыхание места, а не только свое собственное. Гармонии и какофонии жизни влияют друг на друга, отражаясь в стихах перебоями ритма или проявляясь в «джаз-форме».

Примерно вот так (рифмовки выделены одинаковым стилем):

Я считаю ступени, ведущие к Дюку.

Раз, два, три.

Я делаю вид, что набил себе руку,

Чтобы лихо вести удачную жизнь.

Четыре, пять.

Черноморский бриз

Завернул мои брюки,

 Дышит в спину,

Не поверни.

Если придется сбежать вниз,

То тогда половину

Камней ноги сами смогут узнать.

Здесь читатель, наверное, уже заметил мутацию рифмы: «поверни» и «вниз» – никак не рифма, так же как и «три» и «жизнь» не рифма, но если перестроить цепочку в контексте мелодии: «три – жизнь — бриз – поверни – вниз», — то все на месте.

«Джаз-форма» (до известной степени) позволяет наполнять стихи тем смыслом, который близок читателю, вносить в них то настроение, которое он испытывает. Это как раковины, которые можно поднести к уху и услышать море, реку, улицу – или ничего не услышать.
Более сложные вариации формы «джаз-поэзии» это те, где происходит сплетение традиционных методов и форм с музыкой, что выводит на абсолютно другие пласты. В таких формах от читателя требуется не столько озвучивание ритма, сколько эмоциональное принятие смысла каждого фрагмента стиха, ибо все фрагменты нанизаны на общий, единый для всего стихотворения логический вектор содержащегося в стихотворении сообщения. Это то, что делает верлибр, выстраивая поэзию вдоль одной направляющей. Так же и в «джаз-поэзии», где рифмы, вначале обильные, могут под конец просто исчезать, оставляя за собой звучащую ноту. Например, так:

Все, что осталось от меня,

кончается. И ненадолго хватит.

Еще два дня.

Ну, может быть, неделю.

Беда одета в старенькое платье.

Ты в нем беременной носила наших деток.

В похмелье

жизнь наряжена все в то же,

что на пиру.

К утру

в глазах тоска,

и я, ничтожный,

без тленья прогораю в этом взгляде.

Еще броска

четыре или пять осталось

Раненому телу.

Как эффективно наступает небытие.

То малость, –

но в твоей тетради

нет места более для нас.

Я подведен к пределу.

Остался час.

Спустя его уйдешь, и я погасну.

Здесь «небытие» и «погасну» – не срифмованы. Они просто нанизаны на общий стержень со всем стихотворением. Надо принять, что, так же как музыка, «джаз-поэзия» нуждается в исполнении. Я часто сталкиваюсь с непониманием, когда люди читают с листа, не услышав исполнения, и, как следствие, не приемлют и пропускают мимо вертикаль поэзии внутри «джаз-формы». Еще бы, ведь без этой самой неуловимой, эфемерной вертикали нет поэзии.

Так же как и в традиционном музыкальном джазе, в стихотворном всегда есть внутреннее непрерывное напряжение. Здесь и тема, и смысл обрамлены звуком, проходящим насквозь. Смысловое напряжение, смысловая дорога должны присутствовать, как грифель внутри карандаша, где грифель – причина для существования, а деревянный корпус – только опора, несущая конструкция. Рассмотрим компоненты этой конструкции поближе.

а) Рифмы

Стоящие в сильной позиции рифмы являются сильнейшими музыкальными связками, они определяют текущий ритм. Если нужно, могут его поменять на другой, сбить размер или добавить паузу.

Рифма используется в качестве традиционного музыкального фрагмента, она может состоять из нескольких звуков, причем эти звуки могут приходить из смежных фраз и даже из разных частей стихотворения. Например, в «Блюзе с дождем» ниже, «От нее», наряду с «Не устает», рифмуется с «Один, вдвоем». Но полностью рифма слышна только в контексте.

В джазовом стихе необходимость рифмы обусловлена общей мелодикой стиха, его внутренним ритмом, и вовсе не обязательно встречаетсячерез регулярные интервалы строчек и ударных-безударных слогов, как в силлаботонике. Рифм много, и они избыточны, но при этом они ведут мотив. Когда мелодия звучит уже в полный голос, возникает интересный эффект – простые, обыденные слова начинают звучать в контексте сами по себе.

Зачастую рифма проходит через несколько метаморфоз, так что начальное слово и конечное, строго говоря, уже вовсе и не рифмы, – тем не менее, они звучат как один аккорд. Одна гармония. Например, в блюзе, приведенном ниже, рифмы между словами «строка» и «вальс» в силлаботоническом ее каноне, строго говоря, нет.Тем не менее, посмотрим на мутацию всего ряда: «строка»à «тоска» à «рассказ» à «ваз» à «вальс»

Как видим, рифма есть только между словами каждой пары, а все вместе выливается в гармоничный джазовый мотив. Но бывает и так (не в примере внизу), что рифма не нужна вовсе, ибо только струна смыслового напряжения определяет ее необходимость. Это скорее Нью-Орлеанский, «желудочный» джаз, чем умный джаз Нью-Йорка или Сан-Франциско. Вот «Блюз с дождем».

Есть грусть. 
но нету формы для нее. 
Я научусь 
веселью днем,
лишь он закончит серый круг.
Начнусь 
из рук, 
из детских слов.
Еще не радость – запах, миг, 
рванусь 
из них, 
из голосов. 
Есть грусть
и память от нее 
не устает – 
один, вдвоем. 
Строка – ручьи. 
Опять тоска. 
Опять ничьи 
глаза – рассказ, 
цветы, не знающие ваз.
Три штуки, как размер на вальс, – 
оркестр – дождь 
на сцене луж
и кружит 
лист, чернила, тушь, 
бумаги нож. 
Тоска. 
и мокрый запах влет. 
Пускай! 
Поет 
луч-саксофон и соло-свет. 
Сон туч, 
ветвь. 

 б) Мутации и вариации темы

Тема «джаз-стиха» часто может начинаться с простого мотива. С чего-то очень очевидного. Постепенно нарастая до уровня, нужного, чтобы захватить и описать, чтобы соответствовать реальности эмоции, чувств и ситуации, о которых идет речь. Эволюция темы внутри «джаз-стиха» проявляется в объемности содержания. Так же как и в «джаз-мелодии», где тема флуктуирует, проходя нитью, мотивом через все произведение, в стихотворном варианте смысловое сообщение будет обрастать разными слоями по мере того, как музыка слов и рифм будет мутировать и наращивать эмоцию.

«Джаз-поэзия», как и привычный музыкальный джаз, допускает вариации (импровизации). Главное в традиционном музыкальном джазе – это эмоциональная точность. Если вариация сохраняет общую эмоцию, то она приветствуется. В поэтическом варианте, в «джаз-поэзии», также важна эта смысловая, событийная и содержательная точность. Если вариация меняет слово или предложение с одного на другое без разрушения, то она позволительна. Особенно, если импровизация дополняет содержание. Конкретное слово – это всего лишь инструмент и не более – мозаика словосочетаний плюс внутренняя музыка выводят на некий следующий уровень смысла, туда, где открываются его новые пласты. Хорошие вариации делать сложно – можно разломать текст. Поэтому отношение к точности смысла слова в «джаз-стихе», конечно же, не менее требовательное, чем в традиционном, силлаботоническом стихотворении. Эта точность необходима для передачи настроения. Джаз – этопрежде всего настроение. Поэтому-то джаз-форма так удобна для описания пейзажей, коротких зарисовок сильных впечатлений. Вот фрагмент из «Постимпрессионизма»:

Река Рона. Утонувший корабль,
зацеплен лохматым канатом
за корму и притянут к причалу.
Сентябрь
погоняет туристов дождем из ваты
облаков, кое-где, нечаянно,
обшитой солнцем по кромке.
Городок Арль,
в бесконечной печали
по Винсенту, заполнен коммерцией
из памятников его полотнам.
Остальное – обломки
Рима. Когда-то стоившие сестерции,
сегодня бесценны, судя по толпам,
их обступившим плотно.

 в) Ритм и размер

Очень часто джаз-стих начинается в одной форме, потом переходит в другую и заканчивается, например, просто белым стихом. Это нормально. До тех пор, пока замены ритма и нерегулярность размера оправданы необходимостью как можно лучше донести смысловое содержание до читателя-слушателя. Это и есть главная причина многоразмерности внутри одного стихотворения.

Уйдя от ограничений любой регулярной поэтической формы, «джаз-форма» может быть оправдана только легкостью и ясностью смысла, сохраняя при этом многослойность, вариативность содержания, которое она доносит. Доносит легко. На волне музыки. Даже внутренние рифмы участвуют в размере – при этом звучит всё, а не только окончания строк, как это часто бывает в регулярных размерах. Вот «Незнакомка», привожу целиком (рифмы не выделяю, пусть она просто звучит):

Как-то в метро пишу стихи.

Напротив девочка,

мороженое лижет.

Легки

движенья языка,

и книжек

не надо ей – она сама строка.

А ленточка,

повязанная ниже

кричащей блузки! А рука

не та,

что держит вафельный стакан

повыше,

и пока

недвижна,

но та,

что пальцами играет на бедре,

что лишь в календаре

«японского варианта»

встречается раз в …дцать страниц.

И лиц

кантата

уже неслышима

из-за нее. Тем более что вышивка

рисунка

приводит взгляд туда, где юбка

кончается внезапно… Дальше – сумка,

стоит,

зажатая ногами.

И капля «Крем-брюле»,

попавшая на край,

блестит,

напоминая мне,

что месяц май,

там, над домами,

посреди ветров,

и не остыл

в жуков жужжанье.

Одно желанье –

выйти из метро.

и никогда не сочинить ни строчки.

Общее нарастание энтропии в современном мире давит на традиционные стены регулярных поэтических форм. Силлаботоника в русском языке живет с середины XVIII века и до сих пор – любимица поэтов. Почему это так, когда, например, в английском языке силлаботоника давно подвинулась с ведущих позиций? Это тема для отдельного исследования. Отмечу только, что традиционные ритмы не устарели, просто они становятся все более ограниченными по мере развития общества. Содержание стихов усложняется и всё чаще не хочет подчиняться размерам силлаботоники. Пока речь шла, в основном, об искусстве поэзии – силлаботоника работала отлично. В наше ускорившееся время искусность мастера как таковая уже не столь важна по сравнению с точностью и лаконичностью содержания.

Всякий профессиональный поэт может писать в любом стиле и на любую тему. Однако искусство поэзии не в красоте донесения смыслового сообщения, а в слиянии смысла и формы в единую гармоничную субстанцию стиха, обладающую поэтическим стилем, который максимально подходит для доносимой сути.

Только простейшие гармонии вселенной подчиняются регулярности, остальные – сложнее. В какой-то момент уже невозможно мыслить в рамках строгих форм, когда слушаешь космос. «Джаз-поэзия» – это инструмент, позволяющий более точно передать значение божественного Слова, Слова, выловленного из потока, к которому поэту удалось подключиться.

Но когда силлаботоника соответствует теме – то, конечно, надо ее использовать. Тогда незачем уходить в джаз. Инструменты выбираются под задачу.

Должны быть просто музыка и тема.
Все остальное – дело ремесла.
И ручка – рукоятка от весла.
Под ним бумаги рвущаяся пена.
Гармония оттачивает боль
И боль рубцуется – и это все, что было.
И время, повернувшееся вдоль,
Захвачено. Застыло.