Машина времени

ЗИМНЕЕ ВРЕМЯ

                      Время, вперед!
                                  Вл. Маяковский

Рано закончился этот кураж,
Клич Маяковского вышел в тираж,
Радужных снов завершился парад,
Стрелки часов переводим назад
И в предвкушеньи безрадостных зим
Времени бешеный бег тормозим.

Звуки слабеют, тускнеют огни,
Рвутся сердец приводные ремни,
В тесных сетях часовых поясов
Бьются, как рыбы, клочки парусов.

Мимо граненых надгробных камней,
Сквозь частокол удлиненных теней
Тяжко взбираться на гребень холма.
– Холодно, братцы?
– На то и зима…

* * *
Вижу прошлого руины
С высоты Высоких Татр.
«Комсомолец Украины» …
– Бронепоезд?
– Кинотеатр.

«Соколенок» – летний лагерь,
Блеклый лозунг, рваный флаг…
– Ах, не надо о Гулаге!
– Что за вздор! Какой Гулаг? –

На троих – одна баранка,
Наш вожатый – Мелкий Бес,
Сторож Петька, фельдшер Анка…
– С пулеметом или без?

Мы читаем «Зверолова»,
Щука давится блесной,
Скоро улица Свердлова
Снова станет Прорезной,

Тридцать третий через силу
Лезет в гору, грохоча,
Курим «Приму», пьем «чернила»
И танцуем «ча-ча-ча»,

На печи лежит Емелька,
На стене висит Главком,
И не тает карамелька
У тебя под языком!

* * *
В предвкушении весны
Пуща и водица.
Три сестры как три сосны –
Можно заблудиться.

Подмороженный сугроб
Оседает за ночь.
«Ты меня загонишь в гроб», –
Заявляет завуч

И показывает мне
Фототелеграмму:
Обучение во сне
Введено в программу.

Доску прочь и парты вон!
Лежа без движенья,
Я смотрю учебный сон
«Члены предложенья».

Вижу – вертится Земля,
Лес в Сибири валят.
Может быть, учителя
Хоть во сне похвалят?

Я контрольных не боюсь,
В лодырях не числюсь.
В хорошисты не пробьюсь,
Так хотя бы высплюсь!

КСП

Когда суровые мужи
Поют над пропастью во ржи,
Вниманием поклонниц разогреты,
Ты упрекать их не спеши
В том, что стихи нехороши:
Они щеглы или чижи,
Но не поэты.

Не всем словам, увы, дано
Быть с музыкою заодно,
Дабы не замутить, по крайней мере,
Тот мелодический нектар,
Что извлекают из гитар
Не из тщеславия, а в дар
Любви и вере.

О, враг метафор кочевых –
Набор дефектов речевых,
В искусстве разувериться не дай нам!
А мы уж сами как-нибудь
Сумеем в хаос жизнь вдохнуть,
Убогость к звездам развернуть,
Рутину – к тайнам.

Нет совершенства на земле,
Блуждает Истина во мгле.
И все ж, расположившись к дядькам дошлым,
Запоминаешь пару строк,
В которых опыт и урок,
И верх Поэзия берет
Над стебом пошлым.

ГЕБИРТИГ

Сочинил Гебиртиг песню
О горящем городке,
Оказавшуюся к месту
И в молельне, и в шинке,
И на людном толковище,
Уповавшем на авось,
И на дымном пепелище,
Что Европою звалось.

Нотной грамоты не ведал,
Был обычным столяром,
Зло, шагающее следом,
Компенсировал добром.

Знал, что пламень оголтелый
Гасит кровь, а не вода.
И звезда его желтела,
И белела борода.

Он покинул город Краков,
И ушел на склоне дня
В край корней и хлебных злаков,
В мир без крови и огня.

Там блажной горланит петел,
И ольха пыльцой сорит,
И огнем объятый штетл[1]
Все никак не догорит.

АПОКАЛИПСИС

Столкновенье в штрафной площадке
Перерастает в драку.
Имеются уже раненые
С обеих сторон.
Сумасшедшие болельщики
Устремляются в атаку,
Нанося государству кадровый
И материальный урон.
В ход идет арматура,
Кастеты, ножи, заточки,
Свистят богатырским посвистом
Разбойники-Соловьи,
Выкорчевываются саженцы
И вытаптываются цветочки,
Высаженные по случаю
Дня Всеобщей Любви.
В небе ярятся «спитфайеры»
И завывают «Илы»,
В Бумбе-Лумумбе свершается
Государственный переворот,
Израильская военщина
Уже поглядывает на виллы,
В которых страдает
Палестинский народ.
Море меж тем набрасывается
На сушу, как зверь, с разбега,
Журча, как неотрегулированный
Гигантский бачок сливной.
При сем никаких указаний
Не получивший насчет ковчега,
Палец о палец не ударяет Ной.
Коньяк остается в бочках,
А кофе в зернах,
Волны все прибывают,
Поглощая за пядью пядь.
И когда ледяной виноград
Поспевает на склонах горных,
Его уже некому
Собирать.

[1] Штетл – городок (идиш).