Из книги «Вместе с молью»

ОТ ПЕРЕВОДЧИКА

Стихи Майкла Палмера (1942–2013) – одного из самых значительных американских современных поэтов – были переведены на десятки языков мира. Если сравнивать его с кем бы то ни было в русской поэзии, то на ум сразу приходит Алексей Парщиков, с которым они дружили и которого Палмер переводил на английский. Это стихи, смысл и сюжет которых не разворачивается, а нарастает, совершенные по звучанию и в то же время всегда непредсказуемые, в которых, как во время сильного ветра, моментально смешиваются при чтении образы и значения чужой и собственной жизни. Поэзия, в которой много неизбежного и мало случайного.

И ДАЛЕЕ

Корабль – как звался он, оно?
Быть может, Моль? Такая моль, что ночь
воспламеняет, или же такая, что ночь собою делит пополам,

летя к огню, а именно – забвенью,
как мы его запомнили, пока в нечеткой песне дня оно, кружась,
настало далью, лесом буков, кедров эпохи революции и старше,

дубов, внезапно падающих вместе,
как по приказу. Вот и твой забыт
план под открытым небом. Снег за снегом

его развертывают, а огни сжирают,
но он все краше. Сказку говорит
Гашиш – о благовоньях, головах, подобных сфинксам, ярких украшеньях

для щиколоток и запястий, шей;
о диорамах, космо-плео-рамах (от “pleo” – «я плыву», «я отплываю»)
иерофит из воска и стекло, железо, дождь искусственный, ветра,

мозаики порогов, – все, что свет
омыл, рассеял, – все это, по сути, такие же, как мы, безвидные тела.
Луна той ночью так и не взошла.

МЫСЛЬ

Мы вдыхаем, об этом не думая. Мы
просто идем, говорим

под голубыми ветвями в цвету
и не думаем. Дышим.
Проходим каменный мост

над рыболовом в ялике,
мимо слепца и безногого, мимо

женщины, жестом о близком шторме
предупреждающей нас по пути.

Мы приходим к реке и сидим
у реки на ветру.

И пока мы подносим к губам
странноватые чашки, пока мы, не думая, пьем,
ветер крепнет.

Здесь, где свет отличается мало от тьмы.
Здесь, где валятся на пол страницы и где календарь

непостижное озеро прочит и нас
в этом озере, в этом чернильном пятне
недостигнувших берега, выдохни.

Даже не думай. Закроем глаза
остальным,
а потом и себе.

ИДИОТСКАЯ ПЕСНЬ

С разрешения солнца
арктический холод настал.
В чашке шторм.
В предложении – логика участь.
И поэзия – враг подколодный, – в канаве,
в упряжке моста
или так, у обочины просто лежит – враг народный.

Нынче любятся раны.
По улицам, наспех – кто чем
перевязан, прикрыт, – подорожником, мятой. Порывы
ветра гнут пополам тополя – так бушуют. И кто ты,
Светило безумное? Нам
кто, какой идиот пропоет твою, солнце, кончину?

                                                 Перевод с английского Хельги Ольшванг