Евгений Абдуллаев знал, что делал, когда взял псевдоним Сухбат Афлатуни, что по-узбекски означает – Диалоги Платона. Нужно учесть, что Абдуллаев не только широко образован, но и просто – выпускник философского факультета, он соединил в этом имени один из краеугольных текстов европейской цивилизации с узбекским языком, обозначив таким образом вектор своего творчества.

В прозе Сухбат Афлатуни совершает героические усилия по введению Ташкента в контекст не только русской, но и мировой литературы. Его проза разнообразна и пластична. Читать ее не легко, но усилия эти обычно вознаграждаются.

В стихах он не ставит перед собой больших задач, оставаясь больше собой, Женей Абдуллаевым, мятущимся, страдающим. В том числе и наблюдающим изменения, происходящие с нашим городом, в котором он, в отличие от многих, продолжает жить.

М.К.

БЫВШЕМУ ПАРКУ ГОРЬКОГО В ТАШКЕНТЕ

Парк Горького был горьким, как миндаль,
который в нем старухи, как скворчихи,
носили в клювах; хрупким, как мальчишки,
что дамам покупали тот миндаль,
а иногда прислушивались к небу –
там облака звучали, как хрусталь.

Миндаль завернут был в тетрадный лист
в линейку, на которой мыли раму
и пели про войну под фонограмму –
семь зерен и один измятый лист;
любовники хрустели, глядя в небо –
там, между веток, спрятан был арфист.

Арфист, как крестовик, бродил по струнам.
Аттракционы бегали по кругу.
И прямо с неба сыпался миндаль.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Иное время – разбросало зерна,
и карусели вырывало с корнем;
и обмелело, оскудело небо.
Жаль горьких зерен?
Может быть, и жаль.

                                       2003

* * *
Снова материк идет на дно;
Он веками – то всплывет, то тонет;
В воду превращается вино,
Погружаясь в первозданный омут.

Внешне все – привычной чередой:
Строятся базары и палестры.
Все на месте. Только под водой.
Под водой всему найдется место.

Те, кто сверху, ждут от нас вестей,
Кислород в посылках присылая.
Я уже на шеях у детей
Тоненькие жабры замечаю.

В бесконечный шар слепились дни
Погруженья нашей Атлантиды.
Только Ты, Богиня, не тони;
Не исчезни в пене, Афродита!

Родогуна, Девочка с веслом,
С персиками, неженка на шаре –
Как тебя, туристку, занесло
На подводном торговать базаре?

Для чего ты с нами делишь хлеб
И сырое ложе согреваешь?
За тобой несется пенный шлейф,
Это ты, взрослея, убываешь.

Подожди – увидим небосвод,
Звезд восход, оливу в клюве птицы:
Материк на час еще всплывет,
Чтобы на столетья погрузиться.

                                                      1999